Зинаида Серебрякова. Мир ее искусства
Шрифт:
В 1956–1957 годах Евгений уже напрямую отдал в Русский музей созданные в 1922 году автопортреты и виды интерьеров Царскосельского Екатерининского дворца, а также знаменитую ныне картину Карточный домик (1919). В письме Евгению от 30 ноября 1956 года сама художница ее раскритиковала: «„Дети, играющие в карты“ — также весьма слабая вещь (Таточка с непомерно большой рукой!!!), но что же делать? Это мне наказанье за то, что не выбросила все эти неудачные вещи» [138] . Как радостно, что этот шедевр не пропал, а находится в экспозиции одного из крупнейших русских музеев. В 1962 году Евгений продал работу Катя с натюрмортом (1923) в Художественный музей Белоруссии в Минске.
138
Цитируется по: Зинаида Серебрякова. Письма. Современники о художнице. М., 1987. С. 155.
При Хрущеве, во времена
Открытка с репродукцией работы З. Е. Серебряковой Крестьяне (1914). Ленинград, 1957
Тем не менее в очерках о советском искусстве о ней не упоминают до 1990-х годов и теперь справедливо не воспринимают как советского мастера — слишком мало она проработала в России после 1917 года. Так и не вписавшись в советскую действительность, она уехала из страны. Но уже с 1960-х годов ее имя прочно входит в сборники и монографии по истории русского искусства начала XX века. В 1960 году во втором томе Истории русского искусства, изданном Академией художеств СССР под редакцией Н. Е. Машковцева, Серебрякова еще не упоминалась. Перелом в отношении к ее творчеству в академических кругах произошел через несколько лет.
В 1964 году И. М. Шмидт посвятил Серебряковой отдельный очерк в сборнике Очерки по истории русского портрета конца XIX — начала XX в. [139] . Важное место ее творчеству уделено и в очерке В. А. Прыткова в книге Русская жанровая живопись XIX — начала XX века. Очерки, в котором опубликованы три работы художницы: Нищий (1912, ГРМ), Крестьяне (1914, ГРМ) и Крестьянская девушка (1915, ГРМ). Автор ошибочно называет картину Купальщица (1911) автопортретом. Давление советской идеологии ощутимо в следующем пассаже: «Ограниченная сторона творчества Серебряковой заключалась в ее сосредоточенности на живописно-пластических мотивах, отсутствии интереса к острейшим социальным конфликтам народной жизни своего времени» [140] . В феврале 1965 года в Ленинграде издательством «Советский художник» выпущен комплект из 12 открыток с работами Серебряковой.
139
Шмидт И. М. Зинаида Евгеньевна Серебрякова // Очерки по истории русского портрета конца XIX — начала XX в. / Под ред. Н. Г. Машковцева и Н. И. Соколовой. М., 1964.
140
Прытков В. А. Жанровая живопись 1900–1917 годов // Русская жанровая живопись XIX — начала XX века. Очерки / Под общ. ред. Т. Н. Гориной. М., 1964. С. 357.
Первая персональная выставка в СССР после забвения 1930-х годов прошла уже при Брежневе, в 1965 году. Огромный вклад в ее осуществление внесла Татьяна Серебрякова, много сделавшая для популяризации творчества своей матери. Она атрибутировала многие рисунки и холсты, систематизировала архив, подготовила для публикации переписку. Она сделала больше, чем кто-либо другой, для возрождения памяти о Зинаиде Серебряковой. Татьяна Борисовна подготовила и другие обширные выставки 1960-х и 1980-х годов. В первый же ее приезд в Париж возникла идея организации выставки работ Зинаиды Серебряковой на родине. Ведь последняя персональная выставка в России прошла в далеком 1929 году в Выборгском Доме культуры в Ленинграде. В начале 1961 года Татьяна Борисовна обратилась с проектом устройства выставки в правление Союза художников СССР. 19 апреля мастерскую Серебряковых в Париже посетили Герасимов, Шмаринов и Соколов. Они решили, что лучше провести выставку в трех городах — Москве, Ленинграде и Киеве. Впереди было четыре года отбора работ и подготовки экспозиции. Афишу летом 1964 года создал сын Татьяны Серебряковой художник Иван Николаев. Каталог создавался при активном участии самой Татьяны Борисовны. По просьбе Зинаиды Серебряковой на обложке была помещена только фамилия, а шрифт использован из каталогов Евгения Лансере.
По возвращении из Парижа Татьяна Серебрякова привезла с собой в Москву массу впечатлений и целую коллекцию фотографий и слайдов с изображениями города, которые показывала не только домашним, но и коллегам во МХАТе, где работала художником. Татьяна даже читала лекции о Париже, которые пользовались большой популярностью не только у коллег по театру, но и других слушателей, так как в 1960-е годы информации о французской
Серебрякова знала о том, что картины, отправленные из Парижа на выставку в СССР, не вернутся. Более того, еще в 1955 году она писала о том, что хочет передать ряд своих работ Советскому Союзу, чтобы о ее творчестве могли узнать на родине. Возможно, она несколько идеализировала страну своей юности, ведь по сути помнила в основном дореволюционную Россию. Вероятно, она была разочарована непониманием ее творчества, с которым столкнулась на Западе, и думала, что ее лучше поймут в России. Во многом так и было — в СССР ее творчество и, правда, ценили больше.
Выставка переехала в Киевский музей русского искусства, а в марте — апреле 1966 года была показана в Русском музее в Ленинграде. Следующие 20 лет произведения Серебряковой почти каждый год участвовали в выставках в городах СССР — Москве (ГТГ, ГМИИ им. А. С. Пушкина, Союз художников РСФСР), Ленинграде (ГРМ), Новосибирске, Киеве, Николаеве.
В 1966–1988 годах Татьяна Серебрякова передала многие работы матери в советские музеи, целенаправленно расширяя их музейную географию (от Киевского музея русского искусства и Донецкого художественного музея до Новосибирской картинной галереи и Сахалинского художественного музея). Еще 22 ноября 1955 года Зинаида Серебрякова писала Татьяне в Москву: «Я решила несколько наиболее характерных моих вещей… „завещать“ в какое-нибудь собрание картин или в музей в СССР. Ибо здесь такое смешение понятий об искусстве, что не понимают простого реального искусства… Да я уже и не стараюсь показать мои вещи абсолютно слепому „обществу“» [141] . В мае 1966 года, после окончания выставки, директор Русского музея В. А. Пушкарев отобрал 21 работу (все, кроме одной, парижского периода) для приобретения в музей. Некоторые работы проданы в Третьяковскую галерею, в ГМИИ им. А. С. Пушкина, а некоторые переданы в дар: Автопортрет 1946 года — в Русский музей, Портрет С. М. Лифаря 1961 года — в Театральный музей имени А. А. Бахрушина. В 1967–1968 годах восемь работ парижского периода пополнили собрание Киргизского музея изобразительных искусств в Фрунзе (ныне Бишкек).
141
Цитируется по: Зинаида Серебрякова. Письма. Современники о художнице. М., 1987. С. 149.
Вступительную статью к каталогу персональной выставки 1965 года, вышедшему тиражом всего 6 тысяч экземпляров, написал сотрудник Русского музея Алексей Савинов — один из первых советских биографов творчества Серебряковой, находившийся с ней в постоянной переписке с середины 1950-х годов. Он же написал текст о художнице в новое многотомное издание Истории русского искусства, задуманное директором Института истории искусств Академии наук СССР И. Э. Грабарем еще в конце 1940-х годов. В 1953–1969 годах были изданы все 13 томов, при этом десятый том (в двух книгах) о русском искусстве конца XIX — начала XX века был написан последним — в 1966–1967 годах. В своем очерке о Серебряковой в главе Мир искусства Савинов особо отметил ее «внимание к монументальной форме» [142] , роднящей ее с Врубелем, поздним Серовым и Петровым-Водкиным. Таким образом творчество художницы встраивалось в контекст развития русского искусства. В 1973 году в Ленинграде в издательстве «Художник РСФСР» была издана небольшая книжка Савинова о Серебряковой в серии «Массовая библиотечка по искусству».
142
История русского искусства. Т. 10. Кн. 1. М., 1968. С. 473–480.
В 1965 году М. Б. Милотворская написала общий очерк о русской живописи XIX — начала XX века для шестого тома Всеобщей истории искусств (1966). Автор анализирует творчество Серебряковой в контексте «любви к народным типам» и «возрождения поэтических традиций русской художественной школы». Это было первое и последнее прижизненное упоминание о художнице в многотомном издании, посвященном всем периодам и видам мирового искусства.
С июня 1965 года публикуются журнальные и газетные статьи о творчестве Серебряковой. Одна из первых — статья художника Дементия Шмаринова Светлый талант в газете Советская культура (8 июня 1965). Несмотря на все замалчивания 1930–1950-х годов многие живописцы продолжали ценить творчество Серебряковой. Ее находки 1910-х годов при разработке крестьянской темы использовались советскими мастерами постсталинского времени, начиная с Аркадия Пластова с его Ужином трактористов (1957), приближающимся по настроению и композиции к серебряковской Жатве, до художников, родившихся в 1910–1930-е годы — Виктора Иванова с его Рязанскими лугами (1962–1967) или Полдником (1963–1966) и Татьяны Яблонской с особенным поэтизированием крестьянства (Лен, 1977).