Злата. Жизнь на "Отлично!". Том 2
Шрифт:
— Злата…! — ударила ладонью по столешнице Наташа, и на ее лице впервые за время нашей беседы проявилось недовольство. — Поумерь-ка, пожалуйста, свою жадность! Ни один суд никогда не вынесет решения о подобного рода компенсациях! Твоей маме просто нужно было подавать на алименты вовремя, а не очухиваться спустя двенадцать лет…!
— Вы меня не слышите, что ли? — не очень вежливо перебил тетеньку я. — Маме не нужны деньги от моего отца. Не нуж-ны! Это лично я считаю, что она должна их получить. Я! Я, а не она. А про то, что суд не присудит подобных компенсаций…ну да, не
Я, улыбнувшись, развел руками, придя в хорошее настроение от того, что ранее спокойная как удав помощница медиатора, вдруг резко начала раздражаться.
— …но мы-то с вами сейчас не в суде, верно? Мы же, если я все правильно понимаю, как раз и договариваемся на тему того, чтобы этого самого суда избежать…
— Так, ладно. — перебил меня Владимир. — Я все прекрасно понял, Злат! Ты сердита на своего папу за то, что он развелся с твоей мамой, и теперь…
— Да ни черта вы, Володя, не поняли! — перебил Вову я. — Я не сержусь на отца за то, что он развелся с мамой, ибо, как это ни прискорбно, но быть или не быть вместе — это свободная воля обоих моих родителей. И, кстати, прекратите уже называть этого человека моим папой, это меня немножечко злит, совсем капельку…
— Почему не называть? Думаешь, он не твой папа? — тут же заинтересовался медиатор, переглянувшись с помощницей.
— Злата…! — зашипела на меня бабушка. — Ты что это такое говоришь?!
— Папа… Ну, чтобы вам было понятно, вот, к примеру, ваш собственный папа… — обратился я к медиатору, но был немедленно им перебит.
— Мой папа, Злат, умер и уже довольно давно. И, если честно, я бы очень не хотел развивать эту тему… — «отбрил» меня тот.
— Печальный факт. Искренне вам соболезную. Но, знаете, мой папа тоже умер и тоже давненько. Это случилось двенадцать лет назад, в тот самый миг, когда, устремившись в свою новую счастливую жизнь, он и думать забыл о том, что где-то там позади у него осталась родная дочь. Я. Таким вот образом у меня есть лишь отец, породивший меня, и которого я за все эти года так ни разу и не увидела, а вот папы, увы и ах, уже нет. Вот так бывает, умер еще при жизни. Отец есть, а папы нет…
После моего недолгого монолога в беседке воцарилась тишина, нарушаемая лишь детским смехом и шумом, доносящимися с игровой площадки.
— Так что, вопреки чьим-то там фантазиям, я на своего отца не сердита, и вовсе не желаю ему солить, перчить и прочее, ибо для того, чтобы хотеть как-то навредить, необходимо испытывать по отношению к человеку хоть какие-то чувства и эмоции. А у меня с этим проблема, ведь к отцу я не испытываю ни-че-го. Я его банально не помню…
Я пожал плечами, а бабушка, успокаивая меня, взяла мою руку в свои.
— Так что, победит он на этих своих выборах, и хорошо. Проиграет…ну, тоже неплохо, ибо до всего этого мне нет совершенно никакого дела. Однако, знаете что… Можете передать моему отцу то, что я, в принципе, готова восстановить с ним отношения. И нет, вовсе не из-за денег… — добавил я, видя, что Наталья собирается вставить словечко. — а лишь затем, чтобы дать ему возможность исправить свой грех в отношении меня. В конце концов, каждому
— Знаешь, Злат, это не мое, конечно, дело, но мне кажется, что его семье этого не нужно…совсем не нужно. — заявила Наташа, «маска» доброжелательности которой, по какой-то неведомой для меня причине, пошла уже заметными трещинами. — Я имею в виду, восстановление твоих отношений с отцом.
— А я и не часть той его семьи, и таким образом, мне (здесь я хотел было сказать «насрать», но мое я же теперь в теле девочки, то есть, разумеется, прЫнцессы, а они, как всем известно, не какают)…нет никакого дела до того, что нужно или не нужно им. Или, вернее, ей. Вы же наверняка имеете в виду конкретно новую жену моего отца, так?
— Это… — начала было отвечать Наталья.
— Это неважно, Наталья. — не дал ответить ей я. — Давайте уже продолжим то, ради чего вы, собственно, и приехали. Помимо того, что отец должен будет выплатить моей матушке то, что задолжал, я также намерена получать от него указанное им же денежное содержание не до своего совершеннолетия, а до того момента, когда окончу ВУЗ…
— Серьезно? А что, если ты его в пятьдесят лет закончишь, Злат?! Если вообще закончишь… Собираешься сидеть на родительской шее до самой пенсии? — возмутилась Наталья. — Я вот, к примеру…
— Чего собралась делать я — это, Наташ, мое дело, а не ваше! Ваше, как мы уже выяснили, просто записать мои хотелки и передать их отцу, а уж, чего он там сам надумает, меня мало волнует. Как я уже говорила, меня устроит и вариант с судом, и с мирным досудебным урегулированием. — я пожал плечами. — Но если вы еще хотя бы разок попробуете нахамить, то мы с бабушкой просто встанем и уйдем, а вы уж там сами потом рассказывайте вашему заказчику, почему дело, по которому вас сюда и прислали, сорвалось…
Я кивнул на лежавший на столе Наташин телефон.
— …вы же наверняка записываете каждое наше слово? И да, до самой своей пенсии, я на отцовской шее сидеть, разумеется, не намерена. В нотариальном соглашении можно будет указать тот мой предельный возраст, до которого отец обязуется оплачивать мне студенческую жизнь. Ну, и последнее. По некоторым причинам, я, возможно, не смогу поступить в ВУЗ на бюджетное место, а значит буду вынуждена поступать на коммерческой основе, и хочу, чтобы отец оплатил мое обучение.
— Не в Оксфорд поступать собралась, Злат? — вновь придя в спокойное состояние, довольно ехидным тоном поинтересовалась Наталья.
— Я, если честно, не совсем понимаю, Наташ, причину вашего ехидства. Вы же, типа, нейтральной стороной должны быть, а ведете себя так, словно бы я нацелилась на ваши личные деньги. Странно, как-то. Странно, и как мне кажется, очень непрофессионально, хотя кто я такая, конечно, чтобы оценивать профессионализм медиатора. Вы там, часом, с женушкой отца не родственницы, нет? — ответил ей я.