Злата. Жизнь на "Отлично!". Том 2
Шрифт:
Замолчав, я перевел на нее взгляд и мне стало очень тревожно, ибо вид она имела болезненный…и чрезвычайно боевой.
— Значит так, дорогие мои… — заявила бабушка, опершись о стол и глядя прямо в глаза Наташе. — Если этот…
Тут она взяла паузу, громко выдыхая.
— …этот…не хочу ругаться матом…Толя, оскотинился уже до такой степени, что после всех его выходок и подлостей в отношении моей дочери…этот подонок набрался наглости и теперь смеет еще и ее обвинять в том, что…
— Анна Леонидовна… — перебила бабушку Наталья. — вот поэтому, всем и будет лучше не доводить дело до…
— Замолчи! — вдруг крикнула бабушка,
И бабуля начала говорить, чеканя каждое слово.
— …передайте этому, что раз уж… — тут бабушка зажмурилась, приложив ладонь ко лбу. — нет, не могу я подобрать приличных слов. В общем, отныне решать с ним все вопросы мы будем только и исключительно в суде! Это мое последнее слово! Никаких полюбовных договорённостей между нами не будет! Злата — его дочь! Это может подтвердить любой, у кого есть глаза! Нам переживать нечего! Мы, в отличие от него, честные и порядочные люди! Так что пусть делает все, что пожелает, но на любую попытку оклеветать нас, мы ответим сторицей! Всего вам самого наилучшего, до свидания!
Глава 29
Москва, Зеленоград, 15 микрорайон, десятью минутами позже.
— Давай немножко посидим… — услышал я все еще раздраженный голос бабушки, когда мы отошли от ларька с мороженным. — а потом зайдем на рынок, нужно мяса купить и овощей.
— Уху. — издал я звук согласия, и мы, пройдя несколько десятков шагов вглубь пятнадцатого микрорайона по мощенному плиткой тротуару, уселись на свободную лавочку, и бабушка принялась сосредоточенно грызть свой пломбир в вафельном стаканчике.
— Точно не хочешь мороженного? Жарко же… — в очередной раз поинтересовалась она, и когда я отрицательно покачал головой, цокнув языком, продолжила, сменив тему. — Растяпа я этакая, нужно было не сидеть на попе ровно и не щелкать клювом, а самой говорить с этими юристами. А я все слушала, что говоришь ты, слушала…
— Ты это о чем? — поинтересовался я.
— О том, что зря ты, Златка, упомянула перед этими о «некоторых причинах», из-за которых тебя потом могут не зачислить на бюджетное место! Нужно было просто сказать, что желаешь того, чтобы твой отец оплатил тебе учебу в институте и точка! Нельзя давать подобным людям лишнюю информацию. — с досадой в голосе ответила та.
— Бабуль, если ты опасаешься того, что отец, разузнав о той неприятности, которая не так давно со мной приключилась, попытается каким-то образом нагадить нам, то не волнуйся, они и так прекрасно знают о том, что я лежала в больнице, а стало быть и про мою амнезию тоже должны быть в курсе. — вытянув ноги и широко зевнув, ответил я.
— Откуда?! — едва не выронила она из рук стаканчик.
Я замолчал, подбирая слова.
— Бабуль, ты живешь на свете гораздо дольше меня. Тебе же наверняка доводилось видеть женщин, по-настоящему свихнувшихся на почве ревности?
— А с чего это ты вдруг спрашиваешь о подобном? — откусив еще кусочек от стаканчика и вытерев губы платком, вопросом на вопрос ответила старушка.
Я промолчал, наблюдая за парочкой, отцом и его дочкой (наверное), лет пяти, которые, весело о чем-то болтая, катили мимо нас на самокатах.
— Да, Злат, мне доводилось видеть подобных несчастных… — наконец ответила
Бабуля махнула свободной рукой.
— …даже вспоминать об этом тошно! Так к чему твой вопрос?
— К тому, что мы, кажется, как раз с такой вот женщиной и имеем дело… Ну, она, надеюсь, не окончательно съехала с катушек, но… Знаешь, это только отец забыл о моем существовании, а вот она, жена отца, я имею в виду, как выяснилось, обо мне прекрасно помнит и следит за мной и моей жизнью очень даже внимательно…
— Это еще с чего вдруг ты так решила? — перебила меня бабушка, и видок у нее при этом стал весьма встревоженным.
— Помнится, когда я лежала в больнице, меня навещала одна довольно странная на вид дама. Она мне знакома не была…тогда не была…как и все прочие люди на тот момент, и про этот ее визит я моментально позабыла… — я тогда только-только переехал в «старый-новый» «углеродный каркас», и мне, само собой, не было никакого дела до всякого рода странных личностей ошивавшихся вокруг. — А теперь, когда я вспомнила про тот случай, то совершенно точно уверена в том, что это была новая жена отца…
— Чего она тебе говорила?! Чего ей было нужно?! — вновь перебила меня старушка.
— Да ничего она мне так и не сказала. Ни слова… — я пожал плечами. — Просто минуту или около того постояла в палате, молча глядя на меня и поигрывая желваками, а затем также молча ушла. Вот и все.
— Точно ничего не говорила…и ничего не делала? — злым тоном спросила бабушка.
— Уху. — издал я звук согласия. — Точно. И, кстати, я тут подумала, что натравить на нас опеку вполне могла и она…
— Это было бы не слишком разумно с ее стороны… — покачала головой старушка. — У ее мужа выборы на носу, так зачем ей привлекать какое-либо внимание к его недостойному нормального мужчины прошлому? Запросто же может стать общеизвестным тот факт, что он оставил без всякой помощи родную дочь. Вряд ли бы она стала так сильно рисковать, народ у нас подобные истории не сильно любит… Хотя, если честно, я уже жалею, что ввязалась во всю эту твою авантюру с иском к Толику. Не растревожь мы это осиное гнездо, и жили бы себе спокойно. Все-таки, она богатая женщина и наверняка со связями…
— Бабуль! — прервал я ее. — Если она ко мне приходила, а это точно была она, то все эти годы, я как минимум мозолю ей глаза одним лишь своим присутствием на этом свете…словно красная тряпка для быка. Но мне почему-то кажется, что все дело обстоит гораздо хуже. Уверена, она ненавидит меня самой чистой, самой лютой ненавистью. И маринуется она в этой своей злобе уже очень-очень давно. Долгие годы. И если я права, то представляешь, что может твориться в ее голове? Она, как мне кажется, в своих фантазиях до сих пор соревнуется с мамой, и в том числе посредством детей. Ее дети должны во всем превосходить меня, быть лучше…и, если я вдруг начну поднимать голову, в хорошем смысле, чего-то там добиваться в этой жизни, то она непременно постарается долбануть по ней. По голове. По моей голове. Готова поставить рубль на то, что хороша я для нее буду или лежа на кладбище, или в качестве совершенно опустившейся личности, какой-нибудь там проститутки и или наркоманки, вот только в таком случае она будет полностью довольна мной…