Злата. Жизнь на "Отлично!". Том 2
Шрифт:
Выставка «БиоМедТех 2020».
Список участников: «…Институт молекулярной биологии им. Энгельгардта…» — прочел я в бегущем по экрану списке.
Он точно должен быть там! — подумал я.
— Стёш! Я обязательно должна посетить эту выставку! Ты со мной? — спросил подругу я, все еще глядя на экран телевизора.
Оба, и отец, и дочь, посмотрели на меня.
— Это…Злат… — почесав указательным пальцем скулу, ответила мне Стёша. — Я не уверена, что там будет выставка каких-нибудь красивых кукол, да и звучит этот «БиоМедТех двадцать-двадцать» как-то не слишком весело…
— Уверена,
— Ну, не знаю, не знаю… Но, если ты хочешь, то, конечно, поедем! — ответила та, а ее папаша, кажется, весьма внимательно прислушивался к нашему разговору.
— Очень хочу! — заявил я.
— Стёш, спасибо за ужин. И тебе, Злат, спасибо за компанию. — сказал Витек, вставая из-за стола.
Комната Стёши. Начало десятого.
— Ура!!! — разнесся по квартире радостный вопль подруги, которая, откинувшись на спинку кресла, победно воздела руки к небесам.
А затем она внезапно разревелась…
— Еще совсем недавно я думала, что все, кранты! Меня оставят на второй год и папа меня прибьет… — всхлипывала подруга, а я успокаивающе гладил ее по голове.
— Ну да, само собой, он же тебя растит специально затем, чтобы прибить… — улыбнулся я. — Хотя, конечно, останься ты на второй год, и по заднице могла бы получить вполне конкретно. Хотя вряд ли бы осталась, все одно, папа бы договорился.
— Самый прикол в том, Злат, что я понимала все, что делаю, когда решала задачи! Прикинь, понимала! Ты прям волшебница какая-то… — сквозь слезы улыбнулась подруга.
— Система…! — пафосно заявил я, подняв вверх указательный палец.
— Как же это здорово, Златка, перестать чувствовать себя непролазно тупой… — утерев предплечьем слезы, заявила Стёша.
— Я тебе уже говорила, что ты не тупая. Просто ты нацелилась на этот свой спортивный институт, а на все остальное подзабила. Кстати, ты знала, что красивые люди, а ты у меня очень-очень хороша, во многих случаях умнее, нежели не слишком красивые?
— Это еще почему? — удивилась подруга.
— И то, и другое — механизмы выживания… — я пожал плечами. — и очень часто они идут рука об руку. Не всегда, разумеется, но чаще всего именно так. Так что, верь в себя!
Москва, Зеленоград, 16 микрорайон, детская игровая площадка, недалеко от дома Стёши, около пятнадцати минут спустя.
— О! — остановившись, вдруг сказала Стёша, провожавшая меня до дома, когда мы с ней шли по мощенной плиткой дорожке, мимо детской площадки. — Пойдем, сфоткаешь меня на этом паукане!
Из-за довольно позднего времени и нечеловеческой духоты, детей в сей час на игровой площадке было немного, и каменный паук, обычно всегда оккупированный ордами детей, оказался сейчас совершенно свободен.
— Улыбнись! — велел я, оседлавшей паука подруге, взяв ее телефон, что та и сделала, еще и показав пальцами «V». — Таак!
— А ну-ка быстро ушли с детской площадки! — внезапно рядом раздался резкий и недовольный женский голос.
Глава 30
А ну-ка, быстро ушли с детской площадки!
Я обернулся на голос, и увидел, как
— А почему это вы решили, что мы должны уйти с площадки? — вывел меня из созерцательности встречный вопрос, заданный подругой, которая вовсе даже и не думала слезать с паука «по щучьему велению».
— Потому что она для детей! — в голосе женщины, вставшей рядом с пауком, прорезались истеричные нотки (похоже, тетенька специально провоцировала скандал, или духота плохо повлияла на общее ее настроение, или же Стёша сама по себе ей просто очень не понравилась).
— Ну, а мы и есть дети, вот и играем на этой площадке. — прояснила ситуацию подруга, тоном, которым говорят с детьми, и видок у нее при этом был словно у взъерошенного воробушка, охраняющего свои хлебные крошки, вызывающим и нагловатым (что весьма меня удивило, ибо в прошлый раз, перед взрослыми людьми она заметно робела или возможно эта робость была только лишь из-за того, что те были чиновниками и милиционерами), и этим понравилась мне лишь сильнее. — Тем более, что совсем маленьким детям мы совершенно не мешаем (те, в данный момент носились по многоярусной горке).
«Современные детишки могут запросто и на три буквы послать, а им за это даже подзатыльник выписать нельзя!» — вспомнились мне возмущенные слова коллеги из того мира. И ведь, правда, могут…
— Не нужно ругаться, пожалуйста. Мы сейчас сделаем несколько фотографий и уйдем. — добавил к уже сказанному подругой я.
— Нормально, так! — тут же возмутилась тетка, и обведя взором площадку, продолжила. — Вы что, решили, будто все это сделано специально для вас, здоровенных дур?
— Оль, Господи, ну чего ты так нервничаешь-то? Пускай девчонки сфотографируются на здоровье. Они же, в конце концов, ничего здесь не ломают. — это подошла вторая тетенька, явно сестрица первой, только очень полная…очень, и со столь же вызывающим макияжем на лице.
— Нет, Лер, не пусть! Вон, полюбуйся на качели! Такие же «дети» их недавно и поломали! А теперь, что, нужно просто так стоять и смотреть на то, как подростки доламывают оставшееся? — тетка махнула рукой в сторону сломанных качелей, после чего повысила голос на Стёшу. — Хамки! Я тебе что сказала?! Слезай с паука! Быстро!
— Забей, Злат, просто фоткай. — велела подруга, что я и сделал, сфотографировав несколько раз Стёшу, не обращая внимания на сварливую женщину.
— Все, пойдем! — сказала Стёша, спрыгнув с паука.
— Ну, вот и все. — обернулся я к женщине. — И нужно было так ругаться?
И, казалось бы, на этом все, инцидент исчерпан. Однако…
— Ах ты ж, мерзкий поросенок!
Это громко возмутилась Стёша, которую, подбежав к ней, пнул по ноге маленький мальчик (не сильно больно, подозреваю, но весьма обидно), на вид — ровесник ее брата, ибо «нельзя обижать маму!». За что подруга, в свою очередь, немедленно приголубила того щелбаном по лбу, ибо «нельзя пинать «взрослых теть!»». Ну, а дальше все началось, как в сказке…