Злата. Жизнь на "Отлично!". Том 2
Шрифт:
Сказав это, он быстро достал из кармана шорт кошелек, и вытащил из него четыре банкноты по тысяче рублей каждая (а в свете уличного фонаря я заметил в его бумажнике еще одну банкноту номиналом в пять тысяч).
— …четыре «штуки», ннормаально же! — заявил он, заикаясь уже гораздо меньше.
— У меня еще подруга здорово на тебя обиделась. — нагло заявил я, делая толстый намек на оставшиеся в его бумажнике пять «штук».
— Сслушай! — возмутился он. — Я зарабатываю всего двадцать пять «штук» в месяц.
— Ну, нет — так нет. — я пожал плечами, и отвернулся, не взяв деньги.
— Ладно-ладно,
— Грабли свои от меня убрал! — зашипел я, и после того, как он отдернул свою руку, взял предлагаемые деньги, и сняв рюкзачок, убрал банкноты во внутренний карман.
— Только ни о чем ему не говори!
— Если я тебя еще раз увижу рядом с собой, или около подруги…ну ты понял, что произойдет, да? — скривив физиономию, ответил я, добавив затем. — А теперь, пошел вон (я хотел выразиться несколько иначе, но вовремя вспомнил о том, что Злате такие слова не к лицу), «не олень»!
Пнуть бы его на дорожку как следует… — подумал я, глядя на шустро удалявшегося и постоянно оглядывавшегося типчика, однако, очень не хотелось бы в собственных глазах выглядеть мелким гопником, который прикрывается гопником большим. Ибо сам я практически ничего в физическом смысле, увы и ах, не могу, даже начистить морду лица такому вот щенку.
Около минуты спустя.
К тому моменту, как подошел я, Витек уже вызвал «скорую» и усадил хрипящего, но все-таки дышащего, а значит еще живого «Терминатора» на скамейку.
Инфаркт — это больно. Очень. Уж я-то это знаю наверняка…
Вновь сняв свой рюкзачок и покопавшись в нем, нашел пузырек с таблетками, и достав одну, попросил Витька:
— Положите ему под язык, пожалуйста.
Сам я этого делать не стал (и вообще, близко подходить к нему), ибо опасался того, что «киборг-убийца» свернет мне напоследок шею (вряд ли, конечно, но береженого Бог бережет).
— Что это? — взяв таблетку, поинтересовался Стёшин папа.
— Бабушкин нитроглицерин. — ответил я, после чего Витек сделал требуемое.
Бабуля сегодня днем разозлилась до того, что забыла на столе в беседки пузырек со своим лекарством, и мне пришлось за ним возвращаться, с тех пор он и валяется в моем рюкзачке.
— Он умрет? — тронула меня за локоть подруга. — Это все из-за нас?
— Из-за нас? — я поглядел на небольшую толпу зевак, собравшихся вокруг лавочки. — Это ты заставила его нажрать такое пузо? Или может быть я? Нет, Стёш! В том, что этот человек довел себя до такого состояния, виноват лишь он сам! А выживет ли он или нет…не знаю, честно говоря. На все воля Господа нашего.
А в следующее мгновение невдалеке раздалась сирена «скорой».
— Оперативно приехали! — заметил я.
Глава 31
20.08.2020, четверг, Москва, Зеленоград, 16 микрорайон, корпус 1613, 9:50.
Н-да, веселеньким выдался вчерашний вечерок… — дожидаясь Стёшу на лавочке перед ее подъездом, подумал я, и достав из кармана карту «Москвёнок» (нужна затем,
Витек, после того, как едва живого и уже синюшного «Терминатора» погрузили в «скорую» (во вторую приехавшую, ибо первая машина проследовала на детскую площадку, к пострадавшему ребенку, что, как я понимаю, автоматически означает начало официального разбирательства по факту произошедшего), тут же отправил Стёшу домой (несмотря на ее протесты), и самолично проводил меня (отвез на машине), учинив при этом натуральный допрос, дабы затем сравнить сказанное нами по отдельности.
— Злат, если вдруг выяснится, что это еще не конец истории, ну, к примеру, милиционерам вздумается тебя опросить, сразу же звони мне. — велел Витек, остановивший «Крузак» напротив моего подъезда. — У тебя есть номер моего телефона?
Я отрицательно помотал головой.
— Запиши. — и он продиктовал номер, а после, перед тем как я вышел из авто, произнес. — Но, и сильно не переживай по этому поводу, Злат. Все дальнейшее, если что-то начнется, конечно, не будет иметь к тебе лично особого отношения. Я сам разберусь со всеми возможными неприятностями. Ну все, Злат, беги домой, пока.
— До свидания, Виктор Валерьевич. — ответил я и вышел из авто.
Немного постояв на крыльце, и понаблюдав за тем, как со двора уезжает его машина, подумал:
«— Не будет иметь ко мне лично особого отношения? Возможно, конечно, и не будет, ибо нынче-то я, во-первых, женского пола, а во-вторых, несовершеннолетняя школьница, а это автоматически означает, что большинство проблем (особенно «взрослых») за меня, по крайней мере пока, будет решаться другими людьми. И с этим, нравится мне подобное или же нет, ничего особенно не поделаешь, жизнь такая».
— Но все-таки, нужно будет как-то добыть запись вчерашнего беспредела, чисто так, на всякий случай… — пробормотал я вслух, вспомнив о златокудрой прокурорше, после чего зашел в подъезд.
Очень бы не хотелось, чтобы следствие, в конечном итоге, выбрало Злату на роль главной злодейки, залившей ребенка и его мать перцовкой…
Ну, а дома, тем временем, меня уже дожидалось разбирательство, ибо я не только довольно сильно припозднился (нужно ли говорить, насколько трясутся надо мной мама с бабушкой?), и по возвращению домой имел весьма ошалелый вид (надо было хотя бы в зеркальце солнцезащитного козырька в «Крузаке» на себя глянуть, прежде чем топать домой…), но и в момент бегства от «Терминатора» порвал босоножку, что немедленно было обнаружено открывшей мне входную дверь бабушкой.
Короче говоря, перед тем, как отправиться на боковую, меня еще весьма нехило так помурыжили обе родственницы. Откровенно врать не стал, ибо соврешь хотя бы в малом, и веры тебе уже ни в чем не будет, так что рассказал слегка «причесанную» версию произошедшего (без «Терминатора» и «не оленя»), ведь поведай я своим домашним «режиссерскую версию», и без сопровождения милицейского мотоциклета с пулеметом, из дома меня более уже не выпустят. Но даже так, маман с бабулей были в натуральном шоке, раз двадцать переспросив, а точно ли меня не ударила та толстая тетка и не забрызгала ли перцовкой.