Злата. Жизнь на "Отлично!". Том 2
Шрифт:
— Бес! — громко сказал батюшка (и все присутствующие в храме вздрогнули), приложив распятие к голове девочки. — Кто ты бес?! Откуда ты взялся?!
— Компьютерный бес, да…? — немного погодя продолжил он. — Прочь! Пойди прочь! Оставь это дитя!
— Пошёл ты в жопу! — заверещало в ответ дитя, волком глядящее на батюшку.
Ну, а дальше начался натуральный треш и угар, ибо девочка вдруг повалилась на пол (батюшка не успел её поймать), начав безумно сучить руками и ногами о пол, непрерывно визжа (от её визга у меня заложило уши) и нецензурно ругаясь.
— Бес!
В какой-то миг её визг усилился до предела (просто нечеловеческая его громкость плюс прекрасная акустика храма заставили меня, да и не только меня, прикрыть ладошками уши), а затем её спину выгнуло дугой, и всё…девочка затихла.
— Ну вот и всё… — заявил отец Тихон, утирая вспотевший лоб, когда с «кибердемоном», судя по всему, было покончено, а затем обратился к двум послушникам и к матери ребёнка. — Отнесите её, пускай отдохнёт.
— Это просто охренеть, что творится! Ваще ад! — заявила стоявшая рядом со мной с «отвалившейся челюстью» подруга, и тайком снимающая всё происходившее на камеру своего телефона.
— Ущипните меня кто-нибудь… — покачав головой, пробормотала теть Люда, так же, как и её дочь, с разинутым ртом наблюдавшая за настоящим сеансом экзорцизма.
— Пусть этот урок послужит предостережением всем прочим родителям! Бдите за духовным и нравственным окружением ваших чад, иначе… — он кивнул в сторону уносимой девочки, а затем, выпив водички, вновь обратился к юродивому. — Ещё в ком-нибудь из присутствующих видишь бесов, Степан?
И Степан этот снова пошёл вдоль толпы, внимательно рассматривая каждого.
— В ней, отец Тихон! Бес сидит в ней…! — звучно крикнул он, и перстом, как говорится, указал прямо на меня!
Глава 43
— В ней, отец Тихон! Бес сидит в ней…!
— Во мне? — скривив физиономию, возмущённо воскликнул я, ткнув себя большим пальцем в грудь, и на всякий случай озираясь по сторонам, мало ли чего…
Народ, стоявший подле меня, ну, кроме «моих», разумеется, сделал шажок в сторонку…чисто так, на всякий случай.
— Злата, значит… — поглядев на меня, произнёс отец Тихон, и подал знак Степану, мол, тащи её сюда.
— Извините, батюшка, но я не стану участвовать в этом балагане, выберите, пожалуйста, кого-нибудь другого. — заявил я.
— Злат… — бабушка взяла мою ладошку, не ерепенься, мол.
Впрочем, мои возражения Степаном приняты во внимание не были…
Подойдя ко мне, он попытался было схватить меня за плечо, как ту девицу, счастливую обладательницу «кибердемона»…
— Отвалил нахер, я сказала, урод! — рыкнул, а вернее, пискнул я, отводя плечо назад.
Однако, из-за этого моего манёвра, рука Степана ухватила
— Ах ты ж с-су-ука! — прошипел я, и в моём теле сей же миг образовался такой коктейль из гормонов, что…
Я испугался, а вместе с этим, в глазах вспыхнули огромные зелёные адреналиновые кляксы (выброс адреналина был таким мощным, что на какое-то мгновение я вообще лишился зрения) и по спине пробежал словно бы сильнейший электрический разряд, плюс меня охватила столь лютая злоба, что…
Думать рационально, да и вообще соображать, в этот момент стало для меня занятием совершенно невозможным. А посему, чисто на рефлексах ударил придурковатого Степана, попав аккурат в его шнобель, что, в общем-то, было несложно сделать, ибо роста мы с ним плюс минус одинакового. Не собирался устраивать чего-то подобного в церкви, разумеется, но таки устроил…
И это был именно тот удар, который перед самым первым моим «первым сентября» «поставил» мне батя. И который, не раз и не два, оказывался моим самым весомым аргументом в «разговорах» с пацанами на переменках (а уж сколько раз, после свёрнутых клювов, разъярённые мамашки этих самых пацанов пытались мне волосы повыдирать…), да и спустя много лет после окончания школы, этот благоприобретённый навык был для меня чрезвычайно полезен.
Не слишком сильный, но резкий и быстрый удар в нос дезориентирует и моментально сбивает всю спесь и агрессивный настрой с большинства оппонентов.
Очень хороший удар, правильный.
Разумеется, в девичьем теле и сила была совершенно не та, да и мышечной памяти не было, et cetera, et cetera. Но главное, был опыт, а также то, что я совершенно не боялся и не стеснялся ударить другого человека (опасаясь, однако, получить «ответку», ибо подвергать опасности это тело…нет, просто нет!). И посему, я (а заодно и все рядом стоящие) словно в «слоу мо» наблюдал теперь за тем, как после моего удара, откидывается назад голова Степана, а затем он, усевшись на пол, на задницу, и схватившись за нос (силёнок Златы оказалось достаточно для того, чтобы расквасить ему шнобель), с удивлением на физиономии разглядывал толпу, после чего с явным трудом сфокусировал взгляд на мне.
— Эта дурында божьего человека ударила…! Девка-то точно одержимая…! Злобная какая…! Во дела…! — услышал я возмущённый шёпот собравшихся в храме (особенно активно возмущались женщины, приведшие сюда своих алко и наркозависимых родных).
— Ну всё, довольно уже! Хватит, насмотрелись…! — это громко сказала тёть Люда, приобнимая меня и заслоняя от собравшихся. — Идёмте отсюда, девчонки, хорошего понемножку…
— Да это педобир, мам, сто пудов! Его в милицию сдать нужно! — возмутилась вставшая передо мной Стёша и вперившая злой взгляд в идиота, усы и бороду которого заливала кровь из разбитого носа. — Я своими собственными глазами видела, как этот…скот лапал Златкину грудь! Козёл вонючий…