Злата. Жизнь на "Отлично!". Том 3
Шрифт:
— Зачем мне знать, станет ли она его дожидаться или же нет?! — перебила меня мама, шмыгнув носом.
— А это я к тому, что разбитый старик, у которого в этой жизни уже не будет ничего: ни семьи, ни дома, ни близких людей…его мать к тому времени уже наверняка уйдет в лучший мир, а дети…
Я хмыкнул.
— …ставлю рубль на то, что о своем непутевом папаше они вспоминать не захотят, им и так его художества всю жизнь икаться будут. Короче говоря, ничего у него не останется,
— Не спишут… — завороженно повторила мама.
— И ты думаешь, будто этот потерявшийся в жизни разбитый старик, у которого и угла-то не будет, в который он сможет приткнуться, бомж, по сути, станет разыскивать свою бывшую сожительницу…
— Не называй меня так! — возмутилась мама.
— …чтобы отомстить ей за былые обиды, случившиеся много лет назад? — я развел руками, мол, бред же.
Вообще-то, подобное вовсе даже не исключено (хотя и крайне маловероятно), ведь как знать, что будет твориться в его голове спустя года. В конце концов, он вполне может попытаться угробить ту, из-за которой, по его мнению, с ним и приключились все эти беды, а затем уже и сам того…
Но мысли о подобной возможности необходимо отвести от маман сразу и как можно дальше, иначе все эти года могут запросто стать для нее сущим адом.
— Нет, мам! Этого не будет! — я замотал головой. — К тому же у тебя есть отличный мужчина, который всегда защитит от любых невзгод.
— Мне кажется, ты сильно забегаешь вперед, Злат… — мама покраснела.
— А мне, например, так не кажется! — безапелляционно заявил я. — Он тебя уже не отпустит. Если только сама прогонишь, да и то… Спорим на желание, что я права?!
Я протянул маман мизинец, и та, придя в хорошее настроение, сначала хотела было принять участие в споре, однако в последний момент отдернула мизинчик.
Сама же все прекрасно понимает, причем гораздо лучше меня…
И проигрывать спор дочери совершенно не желает!
— Все, пошли домой! — остановив качели, я поднялся на ноги.
— Пошли. — согласилась мама и встала сама.
Мои слова, похоже, в какой-то мере сумели успокоить маман. По крайней мере, теперь выражение ее лица куда как менее напряженное, нежели в тот миг, когда мы вышли из околотка.
Однако сам я уже весь издергался…
И, разумеется, покоя мне не давали заныканные «бабки»!
Как бы там ни было, со всей этой историей зицпредседательства бывшего маминого «друга», но сперли-то действительно государственные «бабки»! А раз так, то и вероятность того, что в поисках пропажи у нас перетрясут всю квартиру, хотя и невысока, но отнюдь и не нулевая!
А значит, ежели не перепрячу деньги, то стану постоянно дергаться, даже если никакого обыска в итоге и не будет, как постоянно дергался там, когда последним уходил из дома.
А не забыл
Такая вот у меня была фобия там…
А мне оно надо?
— Скотина! — вывел меня из состояния задумчивости голос маман, взглянув на которую стало очевидно, что это она своего бывшего любовничка «добрым» словом поминает.
Вообще-то, моя маман совсем не «девочка-одуванчик» и, разумеется, имела в виду она совсем иное слово. Однако при мне она использует исключительно цензурные выражения.
— Как я, вообще, умудрилась вляпаться в это, а? — опять же этот вопрос она адресовала не мне.
— Да просто забей, мам! — пожав плечами, ответил я, отчетливо понимая, что «просто забьет» она еще очень нескоро. — Если тебе от этого станет легче, то можешь считать, что в твоей жизни случился практически натуральный Остап Бендер. В любом случае, что было, то уже прошло.
— Хватит умничать! — внезапно разозлилась родительница и весь дальнейший путь мы шли уже молча.
г. Москва, Зеленоград, 15 микрорайон, корпус 1553, квартира Златы, около получаса спустя.
Моментально приступить к изъятию «бабок» мне помешала бабушка, уже вернувшаяся с работы и находящаяся теперь в нашей комнате.
Не доставать и не потрошить же в ее присутствии иконы!
Внезапно раздался сигнал будильника, а значит, пора кушать.
Быстренько переодевшись в домашнее, я потопал на кухню, где застал весьма необычную картину.
Кухня.
— А я и не знала, мам, что ты готовить умеешь! — заявившись на кухню, сказал я, зевнув затем и почесав ногу ногой.
И правда, «мама, готовящая еду» — картина для нашего дома весьма нечастая. Если бы она сама захотела поесть, то немедленно припахала бы бабушку, это уж как пить дать. А раз самолично готовит, то…
— Сейчас получишь у меня! Помоги лучше, вместо того чтобы матери хамить! — ответила та. — Достань овощи из морозилки, они где-то на верхней полке должны быть.
— Аха… — все еще зевая, ответил я, направившись к холодильнику.
Нарезанные и замороженные овощи и впрямь нашлись в указанном месте. Правда, морозилка оказалась забита столь плотно, что, достав оттуда искомый пакет, на пол вывалился еще один. А когда я поднял его…
— Ёперный театр! — громко воскликнул я, как следует рассмотрев содержимое пакета.
Я уже довольно давно перестал удивляться тому, что женщины порой откалывают странные вещи, узнав о которых очень хочется ругаться. Но порой происходит нечто столь несуразное, что ругаться уже нет никаких сил, а можно только ржать во весь голос.