Златое слово Руси. Крах антирусских наветов
Шрифт:
Опять явная неувязка: так кончиться «Слово» не могло, в такой форме это не конец. Расчленяя подобным образом «Слово», можно убедиться, что ни одна из естественных частей, на которые распадается «Слово», не могла быть его концом, к которому был добавлен впоследствии тот конец, который мы знаем.
Вообще без спасения Игоря «Слово» не было бы цельным, завершенным. Ясно, что певец, начиная «Слово», знал, чем он кончит. Все части «Слова» взаимно уравновешены, без побега Игоря стройность построения, самый внутренний смысл песни терял свой raison d'^etre. Стержень песни: неудача,
раны Владимира, взятие Римова, уничтожение его населения, судьба городов по Роси и Суле и т. д. Если до пленныx и доходили слухи о том, что творилось на Руси, то это были слухи, достоверность которых была совершенно очевидно под подозрением. А между тем на этих фактах автор ставит эмоциональный акцент.
Есть и прямые указания на ошибочность предположения, что «Слово» писалось в плену, что, мол, фраза «комони ржуть за сулой, звенить слава в Киеве, трубы трубять в Новеграде, стоять стязи в Путивле» есть доказательство этого.
Рассуждают так: «комони ржут за Сулой», - но ведь герои в начале похода находятся перед Сулой. А вот для лица, сидящего в плену и вспоминающего начало похода, это будет, действительно, за Сулой. Чрезвычайно тонкое и остроумное замечание, против которого, к сожалению, есть ряд доводов.
Прежде всего, Сула находится совершенно в стороне от места действия. Ссылка на данные Лаврентьевской летописи, что князья «сняшася у Переяславля» понимается всеми неверно. Речь идет не оприднепровском Переяславле, а о черниговском. Не могли Ольговичи совещаться или начинать поход из Переяславля Южного уже потому, что поход был тайным от Святослава Киевского, а в Переяславле Южном сидел князем Владимир Глебович, князь из другой группировки и герой только что кончившегося блестящего похода Святослава, с которым Игорь был в ссоре.
Ясно, что секрет похода в этом случае не мог быть соблюден, да и непонятно, почему в таком случае и Владимир Глебович не принял участия в походе, ведь это он сам в походе 1184 г. просил у Святослава Киевского послать его вперед, чтобы отомстить половцам за постоянныe опустошения именно его земель, бывших пограничными с половцами.
Наоборот, мы знаем, что в совместных действиях перед этим против половцев Игорь и Владимир перессорились из-за первенства, и уж если кому Игорь завидовал, то именно Владимиру, именно успех Владимира подтолкнул Игоря «преднюю славу самим похитить».
Наконец, достаточно взглянуть на карту, чтобы понять, что Переяславль Южный был совсем в стороне, так сказать, «сбоку припеку».
Далее, слова «звенит слава в Киеве», следующие за «комони ржуть», совершенно противоречат такому пониманию.
Это не могло относиться к походу Игоря уже потому, что Игорь совершал свой поход именно «отай» (т. е. тайком) от Киева, именно здесь ничего не знали о намерении Ольговичей. Наконец, нечего звенеть славе до похода («не хвались, идучи на рать …»).
Приведенные
Далее никто не обратил внимания на то, что Ярославна, взывая к солнцу, ветру и Днепру, ждет Игоря с Днепра и вспоминает, что войска Святослава, ходившие на половцев, ехали по Днепру - Игорь же возвратился с Донца.
Она знала о его ранении, о муках жажды во время боя, что он в плену, но ждет его с Днепра. В чем тут загадка?
Была ли она не слишком сильна в географии, или имела ложные сведения о местожительстве Игоря в тот момент, либо он переменил его, - это не важно! Важно то, что автор «Слова», если бы он сидел в плену и писал «Слово», не имел никаких оснований приписывать Ярославне эту ложную мысль.
Следовательно, эта ложная мысль была не выдумкой, а просто передачей реального факта. Автор знал все обстоятельства не только похода, но и того, что творилось дома. Не раз, вероятно, он слышал из уст Ярославны: «А я-то ждала Игоря с Днепра!»
Равным образом никто не обратил должного внимания на то, что сон Святослава не объяснен боярами. Святослав им одно, а они другое (он им про Фому, а они про Ерему).
Если бы сон был только приемом автора, искусственно введенным в канву повествования, что естественно ожидать, как это мы видим всюду и везде, начиная с библейской истории, что каждому пункту сна соответствует и объяснение. В этом весь смысл, raison d'^etre вставки подобных снов.
В «Слове» объяснения сну нет. Бояре объясняют тяжелый сон только общим дурным положением дел на Руси, что, мол, пленение Ольговичей, грабеж половцами Руси отразились на содержании сновидения. Но ни слова объяснения о «синем вине», о «черной паполоме», о «жемчуге» и т. д. Это едва ли не единственный пример во всей литературе, когда сон остается необъясненным. Зачем же его тогда вводить?
Нам кажется, что и сон Святослава - это совершенно реальный сон, не получивший объяснения. Бояре, которым Святослав сообщил содержание сновидения, не разъяснили его, но зато он послужил поводом к обсуждению дел на Руси боярами и Святославом. Они, воспользовавшись этим случаем, напомнили ему, что с них уже достаточно этих тяжелых известий, что они и дружина «жаждут веселия». Иначе говоря, они намекнули Святославу, что пора действовать, что-то надо сделать. На что он возразил им, что он -то готов, а вся беда в том, что «князья ему не пособие».
Автор «Слова», надо полагать, был с Игорем впоследствии в Киеве, присутствовал при рассказах той и другой стороны, а также при обсуждении будущего, т. е. о дальнейших действиях против половцев, и вот тут-то, вероятно, и зародилась мысль написать песнь-воззвание.
Чрезвычайно характерно, что в рефрене «златого слова» не раз повторяется: «за раны Игоря, буего Святославличя» - призыв имеет целью не освободить Игоря из плена, а отомстить за раны. Почему?
– Потому что он уже спасен, - явное указание, что «Слово» создано после бегства Игоря.