Златовласка

Макбейн Эд

– Это все? – спросила Синтия.

– Да. Через несколько минут я ухожу. Возможно, вернусь, но не уверен.

– Можно будет с тобой связаться?

– Нельзя, – ответил я. – Буду на борту катера.

Солнечные лучи косо падали на водную гладь и, отражаясь от выкрашенных в белый цвет свай и эллингов, слепили глаза. На одной из свай прихорашивался пеликан. Когда он изгибал шею, становился похожим на соусник.

Я обогнул ресторан и зашагал вдоль пришвартованных катеров. «Широкий рог» стоял четвертым в линии кормой к причалу, и на его транце [14]

сверкало название катера. Длиной примерно в сорок пять футов, возможно, лет пятнадцать в эксплуатации. Солидное судно для прибрежных вод – этот «Широкий рог» с голубым деревянным корпусом и белой надстройкой. Я прошел полпути вверх по сходням, остановился не доходя рулевой рубки и позвал:

14

Транцы – горизонтальные брусья (доски), из которых состоит плоская корма деревянного судна.

– Мисс Шеллман?

– Кто там? – отозвался девичий голос.

– Мэттью Хоуп, – ответил я. Последовало молчание. Вода плескалась у борта катера. – Я бы хотел поговорить с вами о Майкле Парчейзе. – Опять тишина. На другом берегу бухты в мангровых зарослях пронзительно закричала птица, тут же отозвалась другая, и снова все смолкло. На другом конце причала ловил рыбу мужчина в ярко-красных плавках. На поясе у него висел нож. Я вспомнил о ноже, которым была убита Морин и двое детей и который потом Майкл зашвырнул в воды Мексиканского залива. Я ждал.

– Мэттью Хоуп? – рассеянно проговорила девушка.

– Адвокат доктора Парчейза.

Снова молчание.

– Поднимитесь на борт, – наконец пригласила она. – Я на носовой палубе.

Я поднялся на борт и прошел по узкому проходу мимо рулевой рубки. Лиза Шеллман лежала ничком на надувном матрасе голубого цвета, повернув лицо в левую сторону и закрыв глаза. Мне был виден только ее профиль. Тонкий нос слегка вздернут, полная нижняя губа усыпана бисеринками пота, резко очерченная линия скулы уходит в копну светлых волос. На ней был белый лифчик с расстегнутыми бретельками. Спина коричневого цвета блестела от крема. Мягкая линия подбородка переходила в стройную шею и плечи, а те – в спину, сужавшуюся к талии. Обрезанные джинсы голубого цвета облегали торс, едва прикрывая зад.

– Мисс Шеллман? – осведомился я.

– Можете дальше не продолжать, – проговорила она. Ее глаза были по-прежнему закрыты, а лицо все так же повернуто в профиль. – Доктор Парчейз хочет, чтобы ему вернули катер, правильно?

– Нет. Майкл в беде.

Один глаз приоткрылся. Светло-голубой на темно-синем фоне матраса.

– Что вы подразумеваете под словом «беда»? – спросила она.

– Он в тюрьме.

– За что?

– По обвинению в убийстве.

Она резко села на матрасе, скрестив ноги, лицом ко мне, одной рукой придерживая лифчик. Ее лицо Фрэнк почти наверняка отнес бы к лисьим. Худое и вытянутое, для юных лиц не старше восемнадцати слегка жестковатое. Голубые глаза и длинные светлые ресницы. Курчавые светлые волосы облегали ее голову подобно вязаной шерстяной шапочке. Она молча уставилась на меня.

– Да, – сказал я.

– Кого? Что вы!.. Кого же он мог убить?

– Свою мачеху и ее двух…

– Боже! –

воскликнула Лиза и резко встала на ноги. Повернувшись ко мне спиной, она быстро завязала бретельки лифчика, а потом потянулась за кожаной сумочкой коричневого цвета, лежавшей на палубе возле вентилятора по правому борту. Она расстегнула сумочку и стала нервно рыться в ней. У нее тряслись руки, когда она вытаскивала сигарету, подносила ее ко рту и зажигала спичку. Обгорелую спичку она бросила за борт. Вдалеке, к востоку, в бухту энергично входила моторная парусная шлюпка с убранными парусами. Она прошла рядом с носом нашего катера, рассекая воду своим форштевнем.

– Расскажите, что произошло, – попросила Лиза.

– Я уже сказал. Майкл сознался в убийстве…

– Чушь собачья.

– Почему?

– Майкл? Он бы не смог, – заявила она. – Да он и мухи не обидит.

– Вы с ним давно знакомы?

– Месяца два. Живу с ним с января. Приехала на рождественские каникулы и решила остаться.

– Сколько вам лет, Лиза?

– Семнадцать.

– Где вы жили, перед тем как встретились с Майклом?

– С матерью. Мои родители разведены, – сказала она.

– Где живет мать?

– В Коннектикуте.

– А отец?

– В Нью-Йорке.

– Им известно, где вы находитесь? – спросил я.

– Конечно, известно, – ответила она и выбросила сигарету за борт. Сигарета зашипела, упав в воду. Невдалеке от нас шлюпка уже подходила к причалу, и женщина, одетая в бикини оранжевого цвета, готовилась к швартовке.

– Майкл рассказал полиции, будто он нуждался в деньгах, – сказал я. – На ремонт катера. Вам что-нибудь об этом известно?

– Он, вероятно, говорил об утечке масла.

– Да, так что там случилось?

– У нас подтекает масло в цилиндрах. Майкл сначала заметил это по манометру – давление постоянно падало. Потом проверил уровень, добавил масла, но уровень все равно падал. Устранить неисправность не так-то просто. Придется вытаскивать двигатель, ставить на опору, менять прокладку, а может быть, и крышку блока цилиндров… По приблизительной оценке ремонт обойдется в шестьсот долларов. Это больше, чем мы оба зарабатываем за месяц.

– Где вы работаете?

– В супермаркете на Кросс-ривер. Кассиром.

– А Майкл?

– Помощником официанта у Леонардо.

– Он работал вчера?

– Нет. Воскресенье у него выходной.

– Значит, он был на катере?

– Да.

– Весь день?

– Нет, поздно вечером ушел.

– Куда?

– Не знаю.

– Вы его спрашивали?

– Да. Он сказал только, что скоро вернется.

– В какое время это было?

– Сразу после того, как ему позвонили. Должно быть, в…

– Что за телефонный звонок?

– Не знаю. Кто-то звонил.

– Сюда, на катер? Здесь есть телефон?

– Нет, в кабинет начальника порта. Он всегда зовет нас к телефону, если только не слишком поздно.

– В какое время это было?

– Около одиннадцати тридцати.

– А кто все-таки звонил?

– Я не знаю.

– Вы спрашивали Майкла?

– Да.

– И что он ответил?

– Сказал, что это неважно. Потом он спустился в каюту, взял свой бумажник и снова поднялся на палубу. И тут я спросила, куда он идет, а он ответил, что скоро вернется.