Злая любовь
Шрифт:
Марк должен оценить.
Невольно сдвинула брови, вспоминая, как в академии, где мы учились на параллельных курсах – он на курсе боевой магии, я на курсе целительства, - Марк был предельно вежлив, но никогда не позволял чувствам взять над собой верх. Теперь же я надеялась, что он откроется мне и свадьба станет финалом затянувшейся помолвки.
– Сонечка, уложите волосы княжне, - скомандовала матушка, обращаясь к одной из горничных.
София с поклоном переместилась к зеркалу туалетного столика. Я последовала за ней. Села, позволяя расчесать тяжелые волосы и следя за тем, как ловко
Когда в дверь постучали, матушка невольно вздрогнула. Вошедший слуга с поклоном сообщил:
– Ваше Сиятельство! Князь и княгиня Вознесенские прибыли вместе с сыном, княжичем Марком Андреевичем.
– О! – только и проговорила я. Глупое сердце снова забилось быстрее. Я отчаянно закусила губу и велела Соне: - Ну же, София, скорее заканчивайте свою работу, я так хочу встретить жениха.
– А уже все почти готово, княжна, - ответила с улыбкой девушка, явно понимая мое желание как можно скорее увидеть суженого.
Матушка оглянулась на меня и быстро произнесла:
– Я пойду вниз, встречать гостей. Постараюсь их немного задержать. Надень розовый жемчуг и спускайся вниз. Мы будем в холле.
Она ушла, а я с замиранием сердца надела нитку жемчуга, позволив Сонечке застегнуть застежку, и поднялась со стула чувствуя неимоверное желание бежать к Марку. Только усилием воли смогла заставить себя просто быстро идти, хотя ноги так и срывались на недостойный положения благовоспитанной княжны бег.
Каждый шаг, приближавший меня к лестнице, ведущей в холл, отдавался где-то в глубине сердца. Жаркое волнение, томление души охватили меня, заставляя трепетать в предвкушении.
Я точно знала, что должно произойти, но все равно не могла не волноваться.
Уже на лестнице, застыв всего на миг, позволила себе взглянуть вниз, туда, где моя матушка, стоя рядом с отцом-батюшкой, разговаривала с Вознесенскими.
Я лишь скользнула взглядом по высокой фигуре старшего князя и княгини, а затем во все глаза посмотрела на того, кто владел моими мыслями и всем моим сердцем.
Марк.
В одном лишь этом имени для меня соединилось все прекрасное, что только могло быть в жизни. Как он был красив, мой жених, мой суженый. Высокий, темноволосый, с ясными синими глазами! Такой широкоплечий и стройный, что сердце ликовало от радости. На Марка заглядывались все до единой женщины в академии от мала до велика. Но он всегда был только мой, и осознание этого помогало мне не ревновать так сильно, если встречала Вознесенского в компании девушек.
Но академия позади. Теперь мы поженимся и станем принадлежать друг другу безраздельно. Он мой, а я его. Вся без остатка.
– О, княжна Александра! – Андрей Иванович Вознесенский первым заметил меня и широко улыбнулся, а я продолжила спускаться вниз, распрямив плечи и гордо глядя на будущих родственников, стараясь подавить в себе отчаянное счастье, переполнявшее сердце.
– Сашенька! – улыбнулась княгиня Вознесенская. Она, в отличие от моих родных, всегда называла меня именно так. Не Алекса, не Александра, а Сашенька, так по-доброму и так мило.
Я искренне улыбнулась, а сама снова перевела взгляд на жениха.
Марк
– Княжна Александра, - проговорил он. Чувственные красивые губы тронула улыбка, но совсем не такая, как мне бы хотелось. Мало в ней было радости.
Впрочем, я решила, что он просто слишком переволновался и поэтому так сдержан в проявлении эмоций.
– Князь Андрей Иванович! – я улыбнулась старшему Вознесенскому.
– Княгиня Мария Федосеевна! – и быстрый взгляд на жениха, от которого сердце словно пропустило удар. – Князь Марк.
На миг возникла пауза. Мы с Марком смотрели друг на друга, и я силилась прочитать в его взоре то обожание и любовь, которые испытывала сама.
– Ну же, пройдемте. У нас уже все готово к ужину, - засуетилась матушка и отец, взяв под руку княгиню Марию, повел ее в сторону обеденного зала, где был накрыт богатый стол. А князь Вознесенский предложил руку моей матери. Она ее с готовностью приняла, и будущие родственники на миг оставили нас с Марком наедине.
Я первая подошла к жениху. Он молча предложил мне руку, а когда мы пошли плечо к плечу, вдруг произнес:
– Сегодня после ужина мне бы хотелось поговорить с вами, Александра Петровна, - голос прозвучал слишком спокойно. – Если можно, наедине.
Я вспыхнула, уже представляя себе, как мы останемся вдвоем в маленькой гостиной и он, сбросив маску равнодушия, все же опустится на одно колено, признается в своих чувствах и будет говорить о любви, а страсти, о том, как долго мечтал об этом дне. А я, конечно же, скажу «да» и, может быть, даже позволю себя поцеловать!
Щеки обожгло огнем, стоило представить, как губы Марка прикасаются к моим. Это будет первый поцелуй в моей жизни, и я представляла его себе как нечто самое великолепное и сладкое, отчего подгибаются ноги и кровь начинает быстрее бежать по венам.
Когда училась в академии и жила в общежитии мои соседки встречались со студентами. Но не я. Да и как я могла с кем-то встречаться, если в моем сердце был только Марк? Нет, о подобном не могло быть и речи, хотя меня приглашали на свидания. Да только я всем отказывала и если и выходила в свет, то только с женихом. Хотя случалось это крайне редко, ведь он все свое время посвящал учебе и был слишком благороден, чтобы целовать меня до свадьбы.
Но это все в прошлом. Я оценила его заботу и благородство и сегодня позволю себя поцеловать!
– Конечно же, - ответила спокойно, усмиряя бешеный ритм сердца глубоким вдохом.
Мы вошли в обеденный зал. Марк подвел меня к столу, пододвинул стул и дождался, пока присяду, а затем занял место рядом. Слуги засуетились. Бокалы наполнились вином, тарелки закусками и салатами и, конечно же, разговоры сразу закружились вокруг особенно острой для последнего времени темы. И мой отец, и князь Вознесенский, с жаром обсуждали волнения на границе с Джарганом – северной страной, населенной магами. Не так давно границы нашего государства были нарушены. Нападение на форт Серебряный вызвало жгучее обсуждение и не только в высшем обществе. Об этом говорили все от последнего крестьянина и до приближенных государя. И немудрено, ведь в форте были уничтожены все защитники до единого!