Злая любовь
Шрифт:
Сколько они не виделись лет? Шестнадцать? Да, кажется, именно шестнадцать. Тогда ему самому было всего двенадцать, а Стефану пятнадцать. Это он помнил прекрасно.
– Хорошо. Нравится тебе имя Горан, значит, буду пока так к тебе обращаться, - спокойно произнес Миловицкий.
На лице Джурича не дрогнул ни единый мускул. Он не стал спрашивать, как брат отыскал его. Не стал, потому что знал. Сам нашел его человека и притащил сюда, потому что не мог оставить умирать там, на снегу. А потом сам же отпустил. И вот результат. Стефан здесь. Еще бы понять, зачем?
– Я слышал, в крепости
Горан снова промолчал и тогда Стефан продолжил.
– Мы спешили сюда, как только могли. Когда прилетела птица с предупреждением, я отдал приказ как можно скорее попасть в Серебряную крепость. У меня есть человек, который специализируется на редких тварях, но, вижу, что помощь опоздала. Вы справились сами. – В глазах царя сверкнуло темное торжество. – Ты справился сам, я угадал?
– Помощь твоего человека может еще понадобиться. Мы до сих пор не можем отыскать ребенка, ставшего жертвой монстра, - сказал Горан.
– Да, мои люди как раз этим занимаются. Если мальчишка жив, мы его найдем. И детей, которых вы приютили, я отдам распоряжение переправить в столицу. Но я приехал сюда не для того, чтобы обсуждать эти вопросы.
Миловицкий сделал шаг, затем другой, сокращая расстояние между собой и капитаном. Затем поднял руку и положил ее на плечо Горану.
– Я приехал за тобой.
– Зачем? – только спросил Джурич. Он покосился на руку брата, но не отпрянул и не сбросил ее со своего плеча. Выражение лица капитана оставалось спокойным и равнодушным.
– Видишь ли, ты мне нужен, брат. Возникла ситуация, когда мне, нет, - Стефан сам убрал руку и важно вскинув голову произнес, - стране нужна твоя помощь.
– Звучит убого, - губы Джурича исказила усмешка, которая, впрочем, не затронула темные глаза, так и оставшиеся холодными.
– Хорошо. Скажу прямо. Ты мне нужен для заключения союза с Атроном. У короля есть дочь, а я уже, так уж получилось, женат. Но мне крайне необходимо обезопасить себя от Атрона, и я…
– Мне это не интересно, - резко ответил Горан. – Обещай атронскому царю своих наследников, но не вмешивай в свои дела меня. Я больше не царевич Джаргана. Ты и твоя мать сделали все, чтобы я умер.
– Но ты не умер! – рявкнул Стефан. Он отступил назад и уже внимательнее посмотрел на брата, подозревая последнего если не в издевке, то в помутнении рассудка. Стефан не мог понять, как можно отказаться от титула и власти. Да, пусть Горан снова станет лишь вторым сыном, но у него появятся свои земли, свое войско, дорогой дом, в конце концов, а не эта убогая крепость на границе, где он всего лишь какой-то там капитанишка!
– Умер, - холодно парировал джарганец. – Шестнадцать лет я был для вас мертвым. Теперь, когда понадобилось, ты приезжаешь сюда и пытаешься еще что-то мне указывать? – в темных глазах мужчины сверкнула холодная ярость, но голос он не повысил, даже продолжив говорить. – Я теперь подданный Атрона, не Джаргана. Я дал присягу служить этой стране и не намерен изменять своему слову.
Стефан прищурил глаза и резко выдохнул. Было заметно, что он хочет сказать что-то резкое, но внезапно передумав, будто бы обмяк и уже спокойнее проговорил:
–
– А ты мне нет, - Джурич не стал льстить. Он всегда был выше этого.
– Неужели ты не желаешь помочь своей стране, своему народу? – попытался надавить на совесть молодой царь.
– Моя страна прекрасно обходилась без меня много долгих лет, - Горан заложил руки за спину и посмотрел на брата, отчаянно жалея об этой встрече. Он находил разговор бесполезным. Понимал, что Стефану не переубедить его. Не теперь.
– Я предлагаю тебе вернуть положение и имя, - резко выкрикнул Стефан. – Неужели ты настолько не уважаешь себя, чтобы прозябать здесь и быть никем?
Горан прищурил глаза.
– Ищи другие варианты для осуществления своих грандиозных планов, царь. И не вмешивай меня в свою жизнь. Я более не часть семьи, - сказав это, капитан развернулся и, неучтиво повернувшись спиной к царю, быстрым и решительным шагом вышел из кабинета.
В коридоре его встретили настороженные взгляды телохранителей Стефана.
Он прошел мимо, не удостоив их даже слова, лишь кивнув главнокомандующему, застывшему в удивлении.
Наверное, Воронцов ожидал чего-то иного. Но походка, выражение лица и взгляда сказали Юрию больше, чем все слова.
**********
Этот ужин я запомнила надолго, наверное, потому что не каждый вечер трапезничаешь в компании самого джарганского царя.
Для меня все еще оставалось тайной причина его приезда. Нет, я, конечно же, строила догадки, но подозревала, что не все они верны.
А когда вместе с Катериной, Игнатом и еще несколькими целителями вошла в зал, то первым делом взглянула на длинный стол, за которым сегодня во главе восседал не привычный Воронцов, а джарганский царь. Командующий учтиво уступил главное место дорогому гостю, за спиной которого стояли трое высоких магов с золотыми нашивками на плечах и груди, изображавших все того же дракона. По правую руку от Стефана Миловицкого восседал Воронцов, по левую, что меня, признаться, удивило, Дельмар.
Скользнув взглядом дальше, увидела Джурича, занявшего место рядом с командующим. Мне казалось, что его посадят рядом с царем, все же, они принадлежат к одному народу и, не сомневаюсь, могли бы найти общую тему для беседы. Но все было как-то не так, как и некоторое напряжение, царившее в воздухе.
– Быстро, занимайте свои места за столом, практиканты, - велел нам кто-то.
Мы потянулись стайкой мимо столов, расселись, занимая свои привычные места. В рядах целителей я успела заметить чужаков в мундирах джаргана, точно такие же мундиры сияли золотом и за остальными столами, а в самом зале царила относительная тишина и только дети привычно шумели, болтая на своем языке.
– Как-то обстановка будто на иголках, - шепнула Катя, опустив взгляд на блюдо, составлявшее наш ужин. Помимо тушеных мяса и картофеля с овощами, на столе находился порезанный ломтями сыр и куски белого хлеба с маслом, а еще копченое куриное мясо и заливное, дрожавшее, когда его передавали из рук в руки. Я оценила и пучки свежей зелени, понимая, что повара расщедрились только по причине приезда столь высокопоставленного гостя.