Злобный леший, выйди вон!
Шрифт:
Он вновь замолчал.
– Да, когда-нибудь, - закончил Теодор Кительсон и опустил взгляд в пол.
– Однажды, - сказал Леший.
Никто не услышал, как он вошел. Теодор Кительсон состроил приветливую мину, и встал прямиком перед ним, в попытке загородить стол. Олег заметил, что Леший несколько уменьшился, чтобы уместиться в комнате, но все равно был выше Теодора Кительсона.
– Ах, мой дорогой друг, - начал Теодор Кительсон. – Как же я рад тому, что рок свел нас с тобой, ведь только благодаря тебе я сейчас могу дышать, пусть пока не полной грудью. Но я могу дышать! А
Подобная тирада показалась неестественной даже Олегу, что уж говорить про Лешего.
– Тео. Отойди.
– Конечно, конечно. Пошли, отойдем вместе, и ты мне расскажешь о чудесных свойствах spiritum vitae, ведь мне придется свыкнуться и сжиться с тем, что во мне есть растительное начало. Пошли же скорее.
Олег смотрел то на Теодора Кительсона, то на Лешего, совершенно не понимая столь резкую перемену в настроении ученого.
– Тео. Ты понимаешь, что там, на холме, ты погиб? Ты был мертв. Я это чувствовал.
– Да, мой друг. Конечно, я это понимаю. И я буду благодарен тебе до конца жизни, которую ты мне даровал.
– Твоя ученость граничит с безумством. Она не позволит этой жизни продлиться долго, - сказал Леший и оттолкнул ученого к стене.
Хозяин леса подошел к столу.
– Умнейший из людей, совершил глупейшую ошибку.
– Ошибку совершишь ты, если не дашь мне изучить это чудесное создание!
– Тогда ты станешь свидетель такой ошибки.
Леший взял табакерку и направился к выходу из комнаты, но Теодор Кительсон не прекращал попыток остановить его.
– Прошу тебя. Сейчас, когда самое страшное позади, позволь мне…
– Не позволю.
Он вновь оттолкнул ученого к стене и прижал рукой.
– Чувствуешь? – спросил Леший, упершись в то самое место, что недавно было открытой раной.
– Чувствую, - поморщился от боли Теодор Кительсон.
У Олега на миг защемило в груди.
– Запомни эту боль. Для твоего же блага запомни. И не делай снова того, что может привести к подобному.
В этот момент Теодор Кительсон, прижатый к стене подавал знаки Олегу. Он перемещал взгляд со шкатулки на мальчика. Леший не мог этого не заметить. Он обернулся на мальчика. Увидев, что Олег не собирается участвовать в операции по возвращению шкатулки, Леший сказал:
– Ты неисправим. Я не хотел применять силу.
Леший отпустил Теодора Кительсона, но в следующий же миг нанес удар, такой силы, что земля посыпалась с потолка. Олегу показалось, что Леший нанес этот тяжелейший по силе удар прямиком в голову ученого. На самом деле Леший ударил на два пальца правее и кулак полностью скрылся в стене. В тот же миг из нее прорезались корни. Они скрутили запястья и щиколотки ученого. Судя по стону, скрутили туго.
– Ты что же сделаешь меня заложником у себя же дома?
– Только пока не верну существо туда, где ему самое место. Не хочу, чтобы ты навредил себе в попытке вернуть его, - сказал Леший и вышел.
– Олег! Олег, послушай. Иди за ним. Отбери шкатулку. Я так долго искал возможности исследовать паука-кукловода. Нет, погоди!
Мальчик выбежал из комнаты и последовал за Лешим. Но он даже не думал о том, чтобы забрать шкатулку.
– Ты снова отправишься к ведьме? – спросил Олег.
– Нет. Я должен вернуть тебя.
– Разве кукловод не важнее?
– Важнее.
Они вышли на улицу. Где-то неподалеку зачирикали ранние пташки. Небо окрасилось в серо-голубой цвет, который первым возникает в палитре нового дня.
– Скоро рассвет, - сказал Олег.
– Мы успеем, не переживай, - сказал Леший и издал пронзительный звук. Что-то звериное и хищное разлетелось по острым макушкам деревьев и унеслось в далекое небо. Сверху раздался точно такой же звук. Высоко в небе показался орел. Он описал два круга, после чего камнем ринулся вниз. Перед самой землей крылатый хищник вновь поймал поток, и, как ни в чем не бывало, сел на руку Лешего.
– Верни его хозяйке.
Леший вручил табакерку орлу. Птица впилась в нее лапами-крючьями и взлетела обратно ввысь, на прощание, издав пронзительный крик.
Леший топнул ногой и миг спустя наружу выбежал Теодор Кительсон.
– Скажи, что мне вернут табакерку? Ручная работа, я за нее, помнится, отдал приличную сумму, - сказал Теодор Кительсон, растирая руки. На запястьях раскраснелись ссадины.
– Не ручаюсь.
– Что-то мне подсказывает, что моя шкатулка пойдет на обустройство гнезда.
– Если она тебе так дорога...
– А, - отмахнулся ученый. – Намного важнее было то, что лежит в ней и царапает стенки лапками. Впрочем, неважно, - сказал он и побрел обратно в убежище.
– Кукловод отправился домой, - сказал Леший, после того как проводил взглядом орла.
– Пора и тебе, мальчик.
Часть I - Глава 5
В жизни у каждого бывает день, который по значимости может легко переплюнуть не только былые дни, но и всю жизнь целиком. Именно так думал Олег о минувшем осеннем дне, проведенном в Глухом Бору. Светящиеся грибы, кикиморы, знакомство с ученым-иноземцем, дом внутри холма, Леший. Столько чудес мальчик в жизни не видывал.
Лишь однажды до этого мальчик сталкивался с созданием чуждым людскому миру: повадился в деревню приходить покойник заложный с дальних курганов. Стоял он подле околицы и ныл ночами напролет. Разобрать никто не мог, что тому надобно. Тогда мечники пошли к Чарухе, чтобы узнать средство от навязчивого гостя. Она рассказала им, что надобно взять траву заячью, глаз крысиный да коготь петушиный, и в полнолунье на кургане умершего сжечь все это и закопать на макушке с восточной стороны. В то время над мечниками головой стоял Бурестан. Выслушал он про средство от мертвяка, плюнул, да пошел с тремя молодцами, порубил покойника на мелкие кусочки. Схоронили его по разным краям поля. Больше он не кричал у околицы. Сталь оказалась ничуть не хуже крысиного глаза, петушиного когтя и травы заячьей. Только иногда слышится скрежет зубов у окраины поля, где голову мертвяка закопали.