Злобный леший, выйди вон!
Шрифт:
Часть I - Глава 8
Давыд все утро провел за медовухой и весь день за вином. Пока остальные опричники ходили по домам да по избам, собирали подать, он сидел то в зале, то на скамье у пруда, то в тени деревьев подле усадьбы и везде носил с собой кувшин.
– Эй, Елизар! Голова твоя дырявая. Ну-ка подь сюды, посидим да выпьем.
– Не могу, Давыд. Яков сказал дела прежде сделать надо, собрать добро, да и в путь отправляться. Я бы рад, правда, но Яков...
– Яков? Ах, этот Яков.
– Так ты главный, а не он.
– А чего ты тогда о его словах мне рассказываешь? Брось сундук и иди сюда. Дело есть к тебе. Личное и очень важное.
Елизар, был самым крупный опричником и не самым умным, потому и тащил сундук в одиночку. Детина, ростом с небольшое дерево, бросил сундук и присел рядом с Давыдом. Скамья жалобно хрустнула под его весом.
– Ну что, конь? – спросил Давыд.
– Какой конь? Я не брал коня. Это Федор по коням у нас.
– Как скажешь. Елизар, вот ты скажи, ты мне помочь можешь? По-братски, мы же братья, да?
Давыд говорил развязно и потрепал Елизара за бычью шею, словно щенка малого.
– Могу, Давыд.
– Тогда послушай внимательно, - Давыд дернул его за шею и наклонил к себе, а сам заговорил тихо и на ухо. Пьяная речь сменилась на холодную и рассудительную. – Когда мы поедем дальше, в следующую деревню, мне надо будет вернуться. И мне надо, чтобы ты поехал со мной. Я тебе за это дам пять златцев прямо сейчас, и еще столько же если никому не скажешь об этом разговоре. Но только после того, как мы с тобой сделаем одно дело тут. Только ты и я. И никому об этом деле не скажем.
– А Якову?
– Ему тем более. Слышишь?
– Слышу, слышу.
– Ну, хорошо, - сказал Давыд и разжал шею Елизара. – Тогда неси сундук дальше. Да не спеши особо, чем позже мы поедем, тем лучше, - вновь разнузданно заговорил Давыд.
– Это почему нам лучше позже выезжать, а Давыд?
– Ох ты! Яко! Да ты словно призрак бесшумно ходишь. Хотя, я не припомню, чтобы ты подохнуть-то успел, чтобы бестелесным стать.
– Потому что я живее всех живых, - сказал Яков.
– Да это медовуха во мне говорит, не обращай внимания, - сказал Давыд и отмахнулся.
Яков не собирался продолжать разговор. Он проследил взглядом за Елизаром и последовал за ним.
– Елизар, давай помогу, а то ты силач, конечно, самый известный среди нас, но даже ты можешь подустать.
– Ерунда, Яков, - улыбнулся Елизар, довольный тем, что похвалили его врожденную силу.
– Я, все-таки, помогу.
Они вместе донесли сундук, доверху нагруженный крестьянским добром. Прежний царь крестьянское имущество забирать в качестве подати не велел, но Златолюб в своем княжестве решил периодически проводить такие мероприятия.
– Вот мы зачем забрали у той бабки клубок ниток цветастых, а? – спросил Елизар.
– Видимо, ничего другого не было, раз забрали.
– А забирать-то зачем?
– А ты о таких вещах не думай и спать будешь спокойно. Нам князь раздал указы
В это время подошли еще несколько опричников. Они тоже несли честно награбленное имущество. Один из них рассказывал, как ударил промеж глаз мужика, что не хотел топор, с рукоятью резной отдать. Яков подошел к ним.
– Идите, еще несите. Мы с Елизаром погрузим сами.
Когда они остались одни Яков спросил:
– Елизар?
– Ау.
– О чем вы там с Яковом трепались на скамейке?
– Да ни о чем таком, Яков, ты же знаешь, - ответил тот.
«Ты же знаешь», Елизар использовал, когда не мог придумать, что сказать. Врать же он умел едва ли лучше ребенка, что только что научился говорить.
– И все-таки.
– Да я забыл уже честное слово. Ты же знаешь, Яков.
– Знаю, знаю. Голова ты дубовая.
Оставшийся день у опричников прошел в таком же духе. Приносили сундуки, нагружали лошадей, выпивали кружку пива и по новой. Чем больше пива они пили – тем меньше добра крестьянского отбиралось. Один опричник синий, словно небо, принес камень с огорода одной вдовушки. Конечно, его в тюк не положили. Яков решал вопросы с Бокучаром по поводу увеличившейся подати. Наместник все никак не хотел отдавать ту же долю, что и крестьяне, но у Якова имел в запасе железные аргументы, против которых Бокучар не пошел. Все отдал. Ни больше, ни меньше. Все как положено. Еще Яков выпросил телегу одну у наместника, потому как на лошадей все не влезет, а им еще в Зеленый Яр ехать. Конечно, Бокучар спорил и конечно дал телегу, помня о железных аргументах Якова. Давыд все это время пил вино и пел старые песни:
Если вдруг грустит бандит,
И притих дев-и-и-и-чник,
Значит, кто-то за всем бдит
Значит сыт опр-и-и-и-чник!
Хоп-хей, хоп-хей!
Будет сыт опричник!
– Давыд! Собирайся. Скоро в путь, - крикнул ему кто-то из опричников с конюшни.
– Да, да. Мне прежде надо дело одно сделать, а то много пил сегодня. Погодите.
Давыд покачиваясь и морща лоб от головной боли, пошел за дом наместника. Там он, прежде чем сделать дела, кинул меч в траву. Оружие это, на котором имя его выбито, и ручка с камнями цветными, Давыд получил в награду за первый удачный поход. Забудь Давыд именной меч в траве за домом, ему бы пришлось за ним вернуться, как бы далеко они не уехали. Даже заумный Яков не поспорил бы. Вскоре Давыд присоединился к опричникам.
– Ну что друзья, как прошли сборы? Все собрали?
– Всё! – хором прокричали опричники.
– А не обманываете? Себе ничего не прикарманили?
– Ничего, – снова хором, но уже не так смело, ответили они.
– Ну, боги вам будут судьями. Давайте еще по кружке выпьем и в путь.
– Хватит пить, Давыд, - сказал Яков, седлающий коня. – Мы и так задержались тут из-за твоего боя, да пока ты в себя пришел.
– Никак не могу понять, ты откуда такой правильный взялся, Яков?