Злодейка, перевернувшая песочные часы
Шрифт:
– Нашла!
Искомое обнаружилось в дальнем углу ящика. Достаточно глубоко, чтобы горничные не смогли найти и выбросить их, когда делали уборку. Гордая собой, Арья чиркнула спичкой и бросила ее прямо в шкаф. Она довольно долго искала коробок, и с тех пор, как Джесси вышла из комнаты, прошло немало времени.
Понаблюдав за тем, как разгорается пламя, Арья громко закричала, сохраняя при этом спокойный вид. Горничная, ожидавшая снаружи, забежала в комнату и поразилась увиденному.
– М-миледи! Что случилось?!
В панике Джесси попыталась потушить огонь, но ткань
К счастью, крики Арьи и Джесси привлекли внимание других обитателей дома прежде, чем огонь вышел из-под контроля. Вскоре пламя, уничтожившее всю одежду и половину шкафа, было потушено.
Арья в слезах опустилась на пол среди разбросанных спичек.
– Я хотела зажечь свечи… Но я так давно не пользовалась спичками… Что же делать?
В голосе девушки было столько искреннего сожаления и печали, что Джесси, которая была свидетельницей произошедшего, не могла спокойно держать лицо: сложно было сказать, смеялась она или плакала.
Конечно, никто не отругал Арью. Граф – единственный, кто мог ее отчитать, – был далеко на севере, а Каин вернулся в Академию. У графини причин отчитывать дочь не было, и Миэлль была одинока в своей неприязни к сестре.
– Такое с каждым могло случиться. Хорошо, что дело не дошло до большого пожара.
– Вся моя одежда сгорела! Что же теперь делать? Я как раз собиралась в город…
Графиня быстро сообразила, что задумала ее дорогая дочь, и решила ей подыграть. Арья как раз собиралась купить новую одежду, а теперь все ее старые платья сгорели дотла. Из всех вещей в комнате загорелся именно платяной шкаф? Это неслучайно.
– Да, в домашнем платье на улицу не выйти. Придется одолжить одежду у кого-нибудь с похожей фигурой.
Миэлль сразу догадалась, что графиня имела в виду именно ее, и нахмурила брови. Прислуга украдкой поглядывала на хозяйку, не решаясь прямо глазеть. Весь гардероб Арьи сгорел, и ей необходимо купить новый. А для того чтобы выйти в город, ей нужна была хоть какая-то одежда.
Служанки Миэлль заметно напряглись. В последнее время Арья была такой тихой, но вот снова обидела их госпожу. Девушки не могли поднять глаз, но даже в опущенных взглядах ощущалась враждебность и злость.
«Да как они смеют!» – подумала Арья, стиснув зубы.
Неужели они и раньше смотрели на нее так? В прошлом девушка была настолько поглощена завистью к Миэлль, что и не думала смотреть по сторонам. Вокруг нее всегда были люди, которые подзадоривали ее или поощряли злые поступки.
Пусть это служанки Миэлль, но ведь они работали в этом доме, а значит, являлись и служанками Арьи. Как они смели так себя вести? Ей хотелось немедленно устроить им головомойку, но это бы только усугубило распространение грязных слухов. Девушка постаралась успокоиться: прошлая жизнь научила, что были более эффективные способы получить желаемое, чем вспыльчивость и гнев.
И пусть Арья осознала это только после того, как позволила отрубить себе голову, был кое-кто, кто использовал этот метод уже давно. И эта девушка стояла прямо перед ней.
Большие
– Миэлль, мне так жаль… – жалостливо начала Арья, готовая вот-вот расплакаться. – Я совсем не хотела снова тебя беспокоить. Я понимаю, что ты не хочешь давать мне свои платья, ведь они тебе так дороги. Конечно, это стыдно, но я просто разок съезжу в город в домашнем платье. Туда-обратно! Может, никто меня и не узнает даже.
Бедняжка!
Именно так одновременно подумали многие присутствующие. Ее несчастный образ заставил их забыть обо всех поступках Арьи и слухах, ходивших вокруг нее. Люди любили глазами, и взгляда на плачущего ребенка было достаточно, чтобы проникнуться теплотой и пожалеть его.
Все привыкли считать Арью злой и никудышной, но, увидев ее такой уязвимой, люди не могли не посочувствовать. Она ведь еще малышка, а уже так заботилась о чувствах Миэлль. И ведь раньше девушка была совсем другой! Если Арья чего-то хотела, то делала все, чтобы это заполучить. За последний год служанки поместья смогли в этом убедиться.
У нее появилась наставница. Может, это она научила ее манерам? Действительно, других объяснений быть не могло: уроки помогли девушке осознать, насколько глупой и поверхностной она была прежде. Враждебность во взглядах сменилась жалостью, сочувствием и сожалением.
Тем временем графиня с довольной улыбкой наблюдала за фокусами дочери. Как же она была на нее похожа! И как же хорошо, что Арья наконец осознала, что ее глупое поведение ни к чему не приведет.
– Все в порядке, Миэлль. Не переживай! Я же сама не из дворянской семьи. Для меня нет особой разницы: домашнее платье или выходное…
Арья продолжала играть роль скромной девушки, и Миэлль ничего не оставалось, кроме как дать ей свое платье. Откажись она – и прослывет бессердечной особой, наплевавшей на сестру, чья одежда сгорела дотла.
Миэлль захлопала длинными ресницами.
Было забавно наблюдать за ней: она походила на птенца, который только учился летать.
«Давай, хлопай крыльями, вылети из гнезда, а потом разбейся!»
Из глаз Арьи покатились слезы, и это не ускользнуло от взгляда Миэлль. Ее брови слегка нахмурились. Больше всего на свете она мечтала избавиться от сестры. Сжечь ее в пламени вместе со всеми ее платьями.
Но Миэлль не подала виду и заставила себя мягко улыбнуться. Так естественно, что никто и представить не мог, что творилось в ее черном сердце. Конечно, в этом она была чрезвычайно хороша: не говорить того, что у нее на уме, и действовать скрытно.
– Сестренка, не говори глупостей! Конечно, я одолжу тебе платье. Это всего лишь одежда! Хорошо, что у нас одинаковый размер.
– Ты уверена?
– Конечно!
– Спасибо! Большое спасибо, Миэлль! Ты настоящий ангел! – С этими словами Арья схватила сестру за руку.