Зловещее Проклятие
Шрифт:
— Даже если она разбила ваше сердце, отказав вам?
— Ничто не имело значения для меня, — настаивал Тибериус. — Только то, что мы были бы вместе. Но к тому времени, как я получил от нее весть, она вышла замуж за Малкольма и исчезла. Я узнал об этом из английских газет одновременно с телеграммой.
— Какая жестокая ирония судьбы! Интересно, что с ней стало?
— Это вопрос, который меня мучает. Мучил тогда, мучает до сих пор. Мысль, что я был так близок к заветному желанию, уничтожила меня. Боюсь, я сорвался с цепи. Я набросился, главным образом, на жену. В ту ночь, когда узнал об исчезновении
В глазах с Тибериуса стояли слезы; и я соскользнула на пол перед ним, протягивая руки. Он упал в них, цепляясь за меня, как тонущий моряк хватает лонжерон, отчаянно, безо всякой надежды. Он не плакал, по крайней мере, не издал ни звука. Но плечи виконта вздымались один-два раза, и когда он отступил, я отвела лицо, пока Тибериус снова не взял себя в руки.
— Так что теперь вы знаете обо мне худшее, — сказал он прерывающимся голосом. Его светлость сильно откашлялся, приглаживая волосы изящной рукой, пытаясь вернуть себе какое-то достоинство.
— Должно быть, вы испытывали невыносимую боль.
Он открыл ошеломленно рот.
— Я только что вам рассказал…
— Я знаю, что вы рассказали. И знаю по собственным наблюдениям, что вы трудный, капризный человек, к тому же сексуальный хищник. Но надеюсь, вы поверите моему опыту с мужчинами. Вы вели себя чудовищно по отношению к своей жене, это так. Однако независимо от того, насколько дьявольски хотите думать сами, вы не за гранью искупления. Вы не можете быть абсолютным негодяем и все же сожалеть о своем обращении с ней, Тибериус. Я нахожу вас теплым и щедрым. Считаю человеком чести, по крайней мере, по вашим собственным критериям. Вы, должно быть, ужасно пострадали от рук Розамунды, чтобы вымещать свою боль на невинной жене.
Тибериус потряс головой, словно прочищая ее.
— Милостивый Бог, неудивительно, Стокер… — Он замолчал. — До этого момента я никогда не знал истинной верности, Вероника.
Он схватил мою руку и поцеловал ее.
— Что бы вы ни просили у меня, с этого момента и до последнего вздоха, я клянусь быть вашим верным рыцарем.
Я забрала руку. Тибериус, как обычно, укрывался в мягких насмешках, но я знала, что он искренен.
— Что случилось после смерти вашей жены?
Он устало провел рукой по глазам.
— В то время мы еще были в России, поэтому я утешал себя всевозможными славянскими развратами. Замариновал себя в водке и переспал с половиной двора, включая брата царя. Несколько месяцев таких дебошей должны были прикончить меня.
— Но этого не случилось, — сказала я.
Он
— Нет. Розамунда преследовала меня, я мечтал о ней. Я пил, чтобы одурманить себя и уснуть, потому что тогда увидел бы ее во сне.
— Малькольм когда-нибудь подозревал о вашей привязанности друг к другу?
Виконт выдержал паузу.
— Не знаю. Мы должны были быть очень осторожными из-за репутации Розамунды. Ей надо было зарабатывать на жизнь, даже простой намек на шалость разрушил бы ее карьеру. Что-либо кроме помолвки означало бы гибель для ее перспектив трудоустройства.
— Но в принципе это возможно?
Он пожал плечами.
— Все возможно. Розамунда могла признаться. Кто-то еще обнаружил наш альянс. Или ее заметили, когда она отправляла мне телеграмму.
Тибериус развел руками в жесте великодушия.
— В любом случае это не важно. Вы знаете, почему я приехал, моя дорогая. Я здесь, потому что Малькольм нуждается в моей дружбе и поддержке, и я стремлюсь ее оказать.
— Лжец, — произнесла я приятным голосом.
Его взгляд сузился.
— Извините меня, пожалуйста?
— О, не хитрите, изображая задетую гордость, Тибериус. Не сомневаюсь, что женщины называли вас куда более худшими именами. Вы неспроста приехали сюда. Вы хотите узнать, что случилось с Розамундой, и подозреваете, что Малкольм как-то связан с ее исчезновением.
— Если бы я так сделал, был бы дураком, — возразил он шелковым голосом. — Ничего хорошего не получишь, разгребая прошлое.
Я знала этот тон. Он играл в игры, как умел только Тибериус. Но я знала одну или две игры сама и ответила ему прохладно:
— У ваших скрытых целей есть мотивы, милорд. И я хочу выяснить, какие.
— Это угроза, моя дорогая мисс Спидвелл?
— Это предупреждение.
Я поднялась, чтобы уйти, открыла дверь и чуть не упала на Стокера с поднятой рукой, приготовившегося стучать.
Я запомнила на всю жизнь выражение полного шока на его лице. Оно усугублялось по мере того, как он изучал меня — от распущенных волос до растрепанного халата и босых ног, выглядывающих из-под подола. Он посмотрел мимо меня на своего брата, который лениво бездельничал в кресле у огня. Было до боли очевидно, какие выводы он сделал.
— Стокер, — запнулась я.
Он одарил меня улыбкой ледяной вежливости, подняв руку блокирующим жестом.
— Помолчи, пожалуйста, Вероника. Это между Тибериусом и мной.
Стокер резко обошел меня, осторожно вытолкнул на лестницу и закрыл за собой дверь. Если бы его сверхъестественное спокойствие не встревожило меня, звук закрываемой на засов двери сделал бы это.
Глава 12
Я не смела стучать, шум мог разбудить весь дом. Но я также не могла уйти в свою комнату, не зная точно, какой ущерб нанесут друг другу Темплтон-Вейны. Стокер обладал преимуществом в дюймах и весе, но виконт был старше и зачастую вооружен. Я обернула свою ночную рубашку вокруг ног и уселась на каменную ступеньку, ожидая результата схватки. Я не питала иллюзий, что они боролись из-за меня. Возможно, я зажгла искру, но трут был старым и сухим. Финальная битва назревала с самой колыбели, по правде говоря, я была рада, что она наконец-то разразилась.