Зловещий миттельшпиль

RedDetonator

Покинул процедурную только через час с чем-то. Хитрову пришлось привлекать свою жену, чтобы она ассистировала при операции, потому что девять маленьких стрелок у меня в мясе остались, причём некоторые из них остановились прямо впритык к костям.

Операция по извлечению стрелок прошла успешно, но целитель сомневался, что я смогу полноценно восстановить функциональность руки, хотя запущенная им регенерация должна восстановить всё полноценно, поэтому шансы на благоприятный исход есть. Это только конечности она регенерировать не в состоянии,

а просто мясо — есть, всё-таки, надежда. Повезло, что руку не оторвало...

На плаце опять было построение тренируемых бойцов, но ещё присутствовала группа добровольцев у штаба — мужчины и женщины, многих из которых я видел недавно на митинге. Руководила добровольцами бабушка, размахивающая руками и что-то втолковывающая нескольким недоумевающим парням.

Штаб размещался в помещении № 7, где раньше располагалось социально-досуговое отделение граждан пожилого возраста. Это сооружение я никогда не посещал, но знаю, что бабулю там уважали и побаивались. Впрочем, её много где, в радиусе пяти километров вокруг дома, уважали и побаивались.

Вхожу в штаб, где меня, сразу же за подъездной дверью, останавливает вооружённый дневальный по штабу.

— Дневальный по штабу, красноармеец Сергеев! — представился боец. — Назовитесь и обозначьте цель прибытия!

— Дмитрий Ибрагимович Верещагин, — вздохнул я. — Мне к майору Краснодубову.

Красноармеец Сергеев, облачённый в форму РККА, дополненную общевойсковым бронежилетом 6Б23 и неизвестным мне шлемом, взял со стола планшет с листом А4 и начал изучать записи.

— Проходите, — разрешил красноармеец. — Второй этаж, двадцать третий кабинет.

Умом понимаю, что это вообще чужой для этого мира человек, даже отдалённо не знакомый с нашими реалиями, но стоит он у этой парты настолько уместно, что в душе не возникает никакого противоречия.

— Откуда родом будешь, воин? — поинтересовался я.

— Орджоникидзе, Кустанайская область, — ответил Сергеев. — Сам откуда?

— Не поверишь — тоже из Казахстана, — усмехнулся я. — Какими судьбами в Пит... в Ленинграде?

— Война, — ответил Сергеев. — Откуда именно?

— Названий таких в вашем мире ещё не было... — вздохнул я. — Деревня моя во времена Целины фактически образовалась.

— Что за «Целина»? — не понял красноармеец.

— Долго объяснять, — покачал я головой. — Есть тут люди, которые всё объяснят — сам чего не спрашиваешь?

— Командир запретил вступать в контакты с подозрительными гражданами, — ответил дневальный.

— А я — не подозрительный? — с усмешкой спросил я.

— В списке значишься, — ответил на это красноармеец.

— Как звать? — поинтересовался я.

— Иваном зови, но лучше красноармейцем Сергеевым, — представился дневальный.

— Рад знакомству, — кивнул я ему. — Ещё увидимся. А, держи.

Передаю ему пачку сигарет «Лаки Страйк». Сам ещё найду, а тут непонятно, как у них со снабжением — не обеднею, короче. Красноармеец благодарно

кивнул и спрятал бело-синюю пачку под бронежилет.

По лестнице поднимаюсь на второй этаж и сразу вижу, что тут кипит своя работа — наши гражданские и иномирные военные таскают мебель, ящики, оружие, какие-то документы и электронику из одного кабинета в другой. Как понимаю, с наружной стороны дома вероятны попадания из тяжёлого оружия, но этого не предусмотрели заранее. Значит, готовятся к тому, что периметр на Карташихина может стать последней линией обороны.

В указанном дневальным кабинете сидел суховатого телосложения майор в форме РККА. На голове его были наушники, взгляд его был направлен в монитор стационарного компьютера и смотрел там что-то неприятное.

— Дмитрий Верещагин? — оторвал он глаза от экрана. — Майор Евгений Игоревич Краснодубов. Можешь обращаться просто по имени-отчеству.

— Я, — кивнул я. — Можешь обращаться по имени.

— Присаживайся, — указал майор на кресло напротив.

Сажусь в китайское кресло с обшивкой из кожзама, достаю из нагрудного кармана кителя сигарету с зажигалкой и закуриваю.

— Тебе должны были передать, зачем я тебя позвал, — заговорил майор.

— В общих чертах обрисовали, — пожал я плечами. — Но и так понятно, что вам нужно готовиться встречать бригадников, а это требует не только обороны, но ещё и атаки. И вот тут я могу вам немного помочь.

— Я разговаривал о тебе с Агатой Петровной, — сообщил Краснодубов. — Она сказала, что ты хлюзда...

— Ожидал от неё такого.

— ... но хлюзда способный и исполнительный. А ещё у тебя есть эта спецспособность, которая будет очень полезна в нашей обороне.

Всматриваюсь в лицо Краснодубова. Глаза серые, под ними сизые мешки с многодневной усталостью, волосы русые, коротко острижены, нос прямой, под носом густые усы, губы узкие, будто поджаты, подбородок квадратный, выбрит образцово гладко. Определённо, есть отдалённое сходство с Григорием Васильевичем... Только вот отличает его совершенно не кабинетная комплекция тела, широкие плечи, а также взгляд. Видно, что он мало спит, много работает, но усталости во взгляде не видно, он предельно сконцентрирован — ясно, что умеет работать и держать себя в тонусе, когда это действительно надо. Лицо компетентного офицера, уже слегка подержанного в неравных боях, но всё ещё в полной мере эффективного.

— У тебя дети есть? — спрашиваю я.

— Две дочери и один сын, — после небольшого промедления, ответил Краснодубов.

— Сына как звать? — задал я следующий вопрос.

— Василием, — ответил Евгений Игоревич.

— Х-м-м... — почесал я подбородок задумчиво.

— С чего такие вопросы? — нахмурил брови майор.

— Ты, наверное, слышал, что я был в ополчении, — произнёс я. — Исторически недавно, но, по ощущениям, вечность назад. И командовал нами полковник Краснодубов Григорий Васильевич...