Зловредная жертва

Никольская Наталья

Бабуся приготовилась к терпеливому ожиданию, села на пол и подперла спиной дверь, надеясь таким способом заблокировать ее. Спустя время торопливый стук каблучков возвестил о том, что помещение опять стало обитаемым.

– Евдокия Тимофеевна, – прошептала обладательница каблучков, – вы тут?

– Туточки, где же еще, – ответила из-за двери бабуся.

– Где? – не поняла Ирина.

– За дверью скрываюсь, – пояснила пленница, – ты как сюда попала-то?

– По записке вашей пришла.

– А откуда догадалась, что им кладовщица

надобна?

– Я и не догадывалась. Это меня рабочий один спросил, когда я сюда рвалась, не по объявлению ли я. Я и согласилась.

– Молодец, – похвалила бабуся.

– А вы чего тут делаете? – в свою очередь спросила Ирина.

– А я погубителей Аськиных нашла, – похвалилась бабуся, – они мне даже во всем признались. Только вот пленили меня, ироды, да дурным грозят, а вы все не идете старуху высвобождать, да не идете, – продолжила она жалостливым голоском. – Где там Горяшка с Малышевым шляются? Убивцы уже тепленькие, брать можно.

– Не знаю, – растерянно произнесла Ирина, – я никого не нашла. Правда, Игорьку записку написала. А сама не стала ждать, побежала вас выручать.

– Ну и выручай, чего балаболишь зазря, – рассердилась бабуся.

Пока Ирина судорожно копалась в ящике стола в надежде отыскать ключ, баба Дуся ворчала за дверью на глупую девчонку, которая пришла на ее выручку без оравы мускулистых молодцев с оружиями. За этим мирным занятием и застала их блондинка Лилька.

– Вовчик, тут она, по столу шарит, – крикнула она, высунув голову в коридор.

Ирина тигрицей кинулась к тонконогой блондинке и с неожиданной для нее решимостью вцепилась в ее длинные прямые волосы.

– Пусти, воровка, – завизжала девица.

– Я не воровка, я библиотекарь, – отдувалась Ирина, еще крепче накручивая на руку тонкие льняные пряди, – а если не замолчишь, то стану скальпоснимателем.

– Больно же, – уже тише простонала блондинка.

– Зато необходимо, – пояснила Ирина, чуть ослабив хватку.

Лилька, почуяв свободу, заверещала во всю силу своих легких. Ирина опять рванула светлую прядь на себя, но было уже поздно. В комнату ворвались оба мордоворота.

– Девчонки, вы чего это? – поинтересовался Вовчик, с удовольствием оглядывая картину поединка. – Не из за меня ли сцепились?

– Да пока ты по складу шатался, она ограбить тебя пыталась! – выкрикнула Лилька, аккуратно промокая платочком черные слезы.

– Да брось, – не поверил Вовчик, – такая лапочка, да грабить! Такая лапочка и по другому заработать может, зачем ей мелочиться! И что можно украсть в этом бардаке? Если только ту старую швабру на шашлык, – заржал он, донельзя довольный своей шуткой.

– Да она в столе твоем шарила!

– Брехня, че там шарить-то? Ежу понятно, что там ничего хорошего быть не может.

– Но она же шарила, я сама видела!

– Брось, ты, крошка, не зашивайся. Она, конечно, телка ничего себе, но я на брюнеток с детства не падкий. Не ревнуй, но кладовщицей

я ее возьму. А если действительно любит рукам волю давать, то мы ее быстро образцовой пионеркой сделаем. Ну, говори сама, чего тебе в моем ящике надо было?

– Не скажу, – шмыгнула Иришка носом, – но я не воровка!

– Ах, даже так? То есть все-таки лазила? Признаешь? Ну, тогда тебе волей-неволей придется признаться, за каким ты там паслась.

– Все равно не скажу, – упрямилась Ирина.

– Значит, будем применять меры физического воздействия. У нас коллектив честный, порядочный, некультурных мы не любим.

– Тоже мне, культурные, – раздался замогильный голос, – старушек неповинных мучаете.

За переполохом, который подняла Ирина, все уже подзабыли о такой неприятности, как бабуся. Поэтому, услышав ее голос, компания, как по команде, вздрогнула.

– Кто это? – задала провоцирующий вопрос Ира.

– Уборщица, – отмахнулся Вовчик. – Ты сейчас не о ней, ты о своей судьбе душе подумай. Или говори, что ты тут искала, или готовься к неприятностям.

Ирина мучилась между дилеммой: прикинуться мелкой воровкой и перенести несколько неприятных моментов незаслуженного позора, или выдать себя за наивную добрую душу, услышавшую призывы неведомой ей старушки и решившую прийти к ней на помощь. В конце-концов, она остановилась на второй версии. Первая настолько претила ее кристально честной душе, что даже ради спасения жизни она не могла пойти на добровольное присвоение титула воровки. Ее даже передернуло от этих мыслей.

– Чего кривишься, – заметил Вован, – писать хочешь?

– Нет, просто не знаю, как объяснить вам, чтобы вы мне поверили.

– Это уж не наши проблемы, ничем помочь тебе не можем, – развел руками Вовчик, – выкручивайся, как можешь, сама.

– Я просто шла мимо, – решилась Ирина, – услышала крики о помощи, зашла посмотреть, в чем дело.

– И стала шарить в столе, выискивая того, кто кричал? – ехидно осведомилась Лилька.

– Вот дурила бестолковая, – опять вступил в разговор замогильный голос, – это я ей сказала, что я тут нечаянно захлопнулась и попросилась на волю. А ключ, говорю, в столе заныканый хранится. Вот она и пожалела меня по глупости. Отпустите душу безгрешную, – закинула удочку бабуся.

– Точно, Вован, дай-ка ей пинка и пусть летит отсюда, – поддержала бабусю Лилька.

Она заступалась за Ирину, конечно, не от избытка доброты. Просто ее женская интуиция уже давно вовсю трубила тревогу при виде того, насколько заинтересованные взгляды бросает ее дружок на эту вполне хорошенькую брюнеточку.

– Размечтались, – одним махом Вовчик разбил воздушные замки, созданные было этими тремя такими разными женщинами, – щас всех пораспускаю, мороженым угощу, реверансами раскланяюсь! Ты-то, Лилька, понятно чего за нее хлопочешь. А вот чего эта черепушка трухлявая там вякает? Больно мне это подозрительным кажется.