«Злой город»
Шрифт:
Но что без железных урусов, что с ними город нужно было брать, потому багатур ломал голову, как обезопасить штурмующих от такого огня. В отличие от остальных Субедей прекрасно знал, что применили железные урусы, он не зря держал разведку во многих городах и странах, теперь он вспомнил рассказы о хитрых снарядах византийцев, от которых горели корабли тех же урусов. Багатура мало заботила гибель у рва рабов и даже воинов, на то они и воины, чтобы гибнуть. Он боялся другого – как бы урусы не метнули такой же огонь в осадные машины. Прежде чем заваливать ров и строить мост для их перетаскивания,
Глава 4
Через день после того, как урусы зажгли ров, в реках и в самом рву начала прибывать вода. Ей было некуда деваться, и вода пошла поверх льда. И снова Субедей дивился хитрости урусов, копая ров, они не просто сбрасывали землю на одну сторону, как делали все, они еще и превратили в настоящую ложбину немаленькое пространство перед самим рвом с внешней стороны. В результате вода легко перехлестнула через внешний край рва и разлилась, основательно подтопив монгольский лагерь. Пришлось отодвигаться так далеко, что ни о каких камнеметных машинах не могло идти речи. Даже самые большие не добросят свои камни не то что до стены, но и вообще до бывшего посада.
Не лучше оказалось и с другой стороны. Река, что побольше, стремительно разливалась, затапливая округу, но и меньшая старалась вовсю, ее вода, не найдя входа в большую реку, принялась затапливать пойму до следующей реки. Одно порадовало Субедей-багатура, там стояли шатры хана Гуюка, и теперь его воины с воплями и руганью спешно отходили повыше, а значит, подальше от берега реки и от города.
Природа словно сговорилась с защитниками города, она старательно заливала все подходы и подъезды, чтобы стало невозможно не только штурмовать стены, но и подтащить камнеметные машины. Те, которые все же приготовили со стороны Гуюка, пришлось с огромным трудом вытаскивать из образовавшегося болота.
Урусы со смехом наблюдали со стены, как маются ордынцы со своими тяжеленными машинами по колено в грязи, что-то орали громовыми голосами, но татарам было не до их криков. К чему обращать внимание, ясно же, что смеются.
Субедей злился как никогда, не сожги эти проклятые ров, уже на следующий день можно было рискнуть перебраться через него, поставить лучников с хорошей защитой и под их прикрытием быстро построить мост. Тогда бы и вот эта вода оказалась не страшна. Вдруг у полководца мелькнула мысль попытаться сделать это сейчас. Вода не столь глубока, чтобы не пройти, пока только по колено. Первыми пойдут рабы, пусть они своими трупами заполнят ров, чтобы можно было переправиться!
Дружинник со стены позвал Вятича. Почувствовав, что что-то случилось, следом тут же побежали мы с Лушкой. Следом с воплем «А я?!» неслась, как и следовало ожидать, Любава. Никакие усилия теперь не помогали отделаться от сестрицы, Любава стала нашим даже не хвостиком, а большим хвостом.
У татар творилось что-то странное, они явно собирались лезть в ледяную воду, вернее, гнать туда рабов!
– Вот фашисты проклятые!
– Кто?
– Уроды!
С
– Правильно Илларион сказал: из Тартары они.
Но откуда бы эта мразь ни была, она собиралась добраться до наших стен даже по воде!
А Вятич уже пристраивал в катапульту горшок. Немного погодя «снаряд» со свистом полетел в сторону рва. Нам-то что, мы на горе, а вот по ту сторону рва перепугались неимоверно, потому что разлившаяся нефть горела роскошно! Молодцы византийцы, что придумали этакую штуку.
Еще через минуту Лушка орала от радости не своим голосом, потому что потянувший ветерок погнал нефтяное пятно прямо на татар, заставив шарахнуться от воды всех. Жаль, что до татар не докричаться, Лушка бы объяснила им, кто они такие.
На стену поднялись многие козляне, кузнец Микула недоуменно качал головой:
– Много чего в жизни видел, но чтобы вода горела…
– Микула, а это горшки из воза, которые в сарае рядом с твоей кузней стояли. Представляешь, что было бы, загорись хоть один?
– Свят, свят! И потушить нельзя?
– А чем, – рассмеялся рядом Петруня, – ежели сама вода и горит?
– Потушить можно только песком.
– Выходит, те тати нам полезную штуку притащили? А мы их ругали по-всякому.
– Только штука не их была, а двух купчишек, которых они убили в лесу.
Но нам было не до убитых купцов и не до сбежавших татей. До вечера козляне с удовольствием наблюдали, как их родные реки и речушки помогают не допустить ордынцев в город.
Анея с удовольствием констатировала:
– Теперь на месяц застрянут. Может, и ждать не будут?
– А куда денутся? Им сейчас и идти некуда, повсюду вода.
– Да… это плохо, лучше бы, чтобы было, глядишь, и Козельск целым остался бы…
А мне вдруг пришло в голову, что не остановись ордынцы под Игнач Крестом, сейчас здесь не сидели бы… Но тогда они дошли бы до Новгорода. Или тоже застряли бы в болотах? Кто знает, как лучше?
В тринадцатом веке был один человек, которому я могла задавать любые вопросы, даже самые дурацкие.
– Вятич, не зря ли мы развернули ордынцев от Игнач Креста? Козельск мог бы уцелеть.
– Козельск да, зато сколько других городов пострадало бы. Но мы-то знаем, что готовы, а они?
Я вздохнула, все верно, не стоит подставлять других, выгадывая себе. Но и в нашем положении были свои плюсы, теперь с месяц татары нас доставать не будут.
Почему-то ледоходы всегда начинаются ночью.
Треск и грохот разбудил не только монголов, но и жителей Козельска. На стены выскочили дружинники, закричали нам вниз:
– Лед пошел!
При полной луне было хорошо видно, как заметались от страха татарские лошади, как забегали сами ордынцы, пытаясь понять, что еще придумали эти русские.
Переполох действительно оказался страшным. После того, как проклятые урусы подожгли лед во рву и выгорело все, что несколько дней в него стаскивали, никто уже не ждал ничего хорошего.