Злой
Шрифт:
— Но я хочу забыть. — Марта приблизила лицо к лицу Гальского, прижала его ладонь к своей щеке. — Слышишь? Позволь мне сегодня об этом не думать, хотя бы сегодня, пока ты со мной…
Гальский вздохнул, словно его силой извлекли из другого мира; ещё секунду назад отсутствующие глаза посмотрели на Марту, смягчились, блеснули тёплой улыбкой.
— Да, конечно. Прости меня.
Он крепко обнял её, прижал к себе и поцеловал. Глаза Марты скрылись за веками, руки сплелись над
— Такси! — крикнул Гальский, не выпуская Марту из объятий.
— Алло! Такси!
Маленький автомобиль, проезжавший мимо, остановился.
Водитель усмехнулся и открыл дверцу.
— Куда?
— В «Камеральную», — сказал Гальский. — Поедем забывать. А забывать лучше всего в «Камеральной».
……………………………………………………
— Приветствую, пан председатель, — поклонился гардеробщик «Камеральной», поспешно забирая пальто из рук высокого пана с красивым смуглым лицом. Элегантная дама, вся в чёрном, стояла возле зеркальной стены, поправляя волосы.
— Скажи Генеку, что пан председатель Меринос пришёл, — крикнул гардеробщик пробегавшему мимо официанту. Через минуту в вестибюле появился немолодой, плечистый и плотный официант с красным нахмуренным лицом и небольшими, старательно подрисованными усиками.
Едва, он увидел высокого пана и его даму, как его надутое лицо выразило почтительную радость, засветилось профессиональным счастьем.
— А-а-а! — воскликнул Генек. — Пан председатель Меринос! Пани Шувар! Сейчас, сейчас, через минуту будет столик. Очень прошу…
Меринос небрежно подал ему руку.
— Есть кто-нибудь? — спросил он вполголоса.
— Кажется, есть пан Крушина, — ответил Генек, тоже вполголоса, щуря один глаз. — Только что я его видел.
Оркестр перестал играть, танцующие отрывались друг от друга, в зале немного посветлело, паркет освободился. Возле столиков роились люди. Мериноса и пани Шувар, которые входили в зал, отовсюду приветствовали заинтересованные взгляды: ничего удивительного — эта пара бросалась в глаза. Из-за одного столика поднялся здоровенный плечистый молодой человек со сломанным носом, державший под мышкой книгу.
— Пан председатель, — тихо проговорил он, подходя к Мериносу, — есть место. Если пани позволит, — добавил он немного громче, обращаясь к пани Шувар.
— С кем сидишь? — спросил Меринос.
Молодой человек указал на столик, за которым сидела крикливо одетая девушка с неестественно чёрными блестящими волосами.
— С Ромой, — ответил он.
— Как ты думаешь, Олимпия? — обратился Меринос к своей спутнице.
Олимпия Шувар надула красивые
— Ничего не поделаешь, — ответила она, — такая теснота.
— Оставьте, пан Генек, — приказал Меринос официанту, который жонглировал поднятым вверх столиком. — Мы присядем к пану Роберту.
Олимпия уже здоровалась с Ромой.
— Вы знакомы, пани? — несколько натянуто спросил Меринос.
— Конечно, — живо ответила Рома. — Уже много лет. С Ястарны и Закопане, правда?
— Да, — непринуждённо согласилась Олимпия. — Я всегда поражалась элегантности пани Леопард.
Рома явно обрадовалась.
— Что ж, — ответила она, — иметь бы средства…
— Не плачь, — вмешался Крушина. — К чему эти разговоры? Со средствами у тебя не так уж плохо.
Во взгляде Олимпии была ирония, но никто этого не замечал.
Костюм Ромы поражал своей безвкусицей: дорогой розовый джемпер цвета детского одеяла, дорогая жёлтая «апашка» и тёмно-зелёная юбка. Всё это плохо гармонировало с веснушками на её молодом, красивом, утомлённом лице, оттенённом смолисто-чёрными волосами.
— Что это вы читаете, пан? — обратилась Олимпия к Роберту Крушине.
— «Алису в стране чудес», — ответил он.
— Нет! — звонко расхохоталась Олимпия. — Это замечательно!
— Люблю только такие книжки, — серьёзно заявил Крушина; его загорелое лицо выражало искреннюю убеждённость. — Я был сегодня на филателистической выставке, — добавил он.
— Такой старый, — с упрёком сказала Рома Леонард.
— Роберт навёрстывает упущенное в детстве, — усмехнулся Меринос.
В проходе между столиками появились Марта и Гальский. Меринос кивнул Генеку, ставившему на стол бокалы и рюмки, и шепнул ему на ухо:
— Кто этот фраер в сером пиджаке?
Генек, даже не взглянув на Гальского, стал расставлять закуски. Наклонившись к Мериносу, он шепнул:
— Какой-то врач. Приходит сюда время от времени, не очень часто.
— А женщина?
— Не знаю. Но сейчас выясню.
— О чём это вы шепчетесь? — спросила Олимпия с чарующей улыбкой. — Что ещё за тайны с паном Генеком?
— Мужские дела, уважаемая пани, — угодливо улыбнулся Генек.
Он сбежал по ступенькам в бар.
— Пан Анатоль!
Из-за стойки выглянул полный высокий человек в белом халате, с седыми висками и откормленным лицом бывшего помещика.
— Кто эта клиентка с доктором, как там его — ну, тот, со скорой помощи? — спросил Генек. Немолодой человек, сидевший ближе всех к говорившим, внезапно сполз с высокого табурета, его сигареты упали на пол возле чёрных ботинок Генека.