Злой
Шрифт:
— Неважно, — ответил Мориц. — Дело ещё нужно уладить, последнее слово пока не сказано.
— Водку пьёшь?
— Пью. Почему бы не пить? Но знаешь, Куба, у меня к тебе дело: не мог бы ты придумать для меня какую-нибудь работу?
Кубусь немного помолчал. Потом медленно сказал:
— Зачем? Напьёшься, нахулиганишь, а я потом буду за тебя оправдываться? Если ещё не хуже.
Мориц не отвечал. Шёл задумчивый, ковыряя в носу.
— Не зайдёшь выпить со мной рюмочку? — спросил он минуту спустя.
— Некогда.
— Хватит, — заверил Мориц. — Как раз успеем раздавить четвертушку. Подожди.
Он быстро зашёл в магазин потребительской кооперации, мимо которого они проходили, и через несколько секунд вышел, пряча четвертушку в карман вельветовой куртки.
— Идём, — позвал он Кубу и свернул на улицу Видок.
……………………………………………………
— Видишь ли, Кубусь, какая ситуация, — заговорил Мориц. — Знаешь, у меня есть девушка.
— Поздравляю, — обрадовался Кубусь. — Нежные чувства меняют человека. Представляю себе…
— Погоди, — перебил Мориц. — Это не так просто. На этот раз всё как-то иначе.
— Нормально, — согласился Куба. — Могу быть свидетелем. Или дружкой. Как хочешь. Куплю вам свадебный подарок. Лучше всего — скатерть или электрический утюг. Это будет залогом прочного семейного существования, хорошо?
— Кто знает? — мягко проговорил Мориц. — Она живёт в Анине, — добавил он внезапно, без особой связи с разговором.
Куба посерьёзнел.
— Чудесно, — проговорил он, — тогда рискну. В течение недели постараюсь дать тебе ответ. Забеги ко мне в редакцию.
— Нет, — быстро возразил Мориц. — Не забегу. Лучше не надо. Никогда ничего нельзя знать… В конце концов, я не хочу тебе мешать. Как узнаешь что-то, сообщи мне, только знаешь… Что-нибудь такое меня… Рекомендаций для меня нет, справки с предыдущей работы тоже.
— Ладно, — ответил Кубусь. — Где тебя искать?
— На работе, — с гримасой проговорил Мориц, — за кинотеатром «Атлантик». Видишь ли, нужно сколотить немного деньжат, пока я не зажёг домашний очаг. Сейчас имею дело с билетами — это единственный фарт, который мне остаётся.
— Договорились, — согласился Куба. — Мне пора идти. Жди известий!
Они пожали друг другу руки. Куба свернул на Маршалковскую и зашёл в кафе «Крисенька». За неказистым столиком, между окном и блестящим никелированным аппаратом для приготовления кофе, сидел Колянко и читал газету. Куба присел рядом.
— Ты опоздал, — отметил Колянко, не опуская газеты.
— Пан редактор желает мне что-то сказать?
— Конечно. Хочу с тобой поговорить теоретически.
— Слушаю. Обожаю теорию. Ничто меня так не волнует, как…
— Не дури! Ты понимаешь, что я имею в виду, говоря о влиянии прессы на всё происходящее?
— Прекрасно понимаю. Вообще я и сам так думаю.
— Значит, нужно
— Проскользнуть, спрятаться под защитной оболочкой, вгрызться, видеть, знать, помнить и в удобную минуту… — с энтузиазмом провозгласил Куба.
— То-то оно и есть. Мы возвращаемся к забытым в последнее время афёрам, к закоулкам Центрального универмага, к таинственным действиям тёмных силуэтов в сохранившихся руинах Хмельной и Злотой, одним словом — к спекуляции билетами.
— Что?! — воскликнул Куба.
— К афёрам вокруг различных зрелищных предприятий, к очередям, искусственно создаваемой толпе, шуму возле билетных касс, к перекупщикам, продающим билеты из-под полы, и тому подобным делам.
Куба задумался.
— Неплохо, — шепнул он и тут же добавил: — Пан редактор, уже сделано. В течение недели смогу услужить вам сенсационными материалами.
— У тебя есть план?
— Нет. У меня есть доступ, — заявил Куба, выдержав эффектную паузу. — Не далее как полчаса назад я распил четвертушку с акулой варшавского билетного рынка. Псевдоним — Мориц. Возможно, вы даже помните его: ещё несколько лет назад он приходил к нам в редакцию. Старый кореш — я даже когда-то жил, ещё в самом начале, у его тётки, на Холмской. Некий Весек Мехцинский.
— Мехцинский? — задумался Колянко. — Подожди, я что-то припоминаю…
Он вспомнил длинное тело, прикрытое вельветовой курткой, на скамье, в тринадцатом комиссариате. И тут до него донёсся отзвук собственных мыслей в ту минуту, когда, всматриваясь в окровавленные бинты и пластыри, он спросил себя: «Откуда мне знакомо это лицо?»
5
……………………………………………………
Когда едешь вот так по неправильном эллипсу автобусного маршрута, разные мысли приходят в голову. Холодный пасмурный апрельский день окном вызывает ворчливое настроение. «Что случилось с этой погодой? — думает шофёр Евгениуш Шмигло. — Холеру можно схватить… Когда, наконец, будет тепло?»
Пани с двумя близнецами напоминает о вещах более приятных, хотя и очень хлопотных. «Интересно, к там у них сегодня? — думает Евгениуш Шмигло. — Галина должна была идти с детворой делать прививки. Марыся может разволноваться — такая впечатлительная. Збышеку нужно купить ботинки, старые уже малы. Как эти поросята растут… Получу премию, куплю ботинки и свитер Галине…»
Выходит хорошенькая, модно одетая девушка.
«У-ух ты! — думает Шмигло с радостью и улыбается девушке. — Такие ножки — просто клад… А Галина совсем заработалась. Дети, кухня, уже не следит за собой, как раньше… Но что там, это неважно. Главное то, что она мне нравится, что она для меня — первая звезда экрана. А то, что другие на неё уже не смотрят, как раньше, ещё и лучше…»