Змееносец. Сожженный путь
Шрифт:
Али не отрываясь, смотрел на змею, у своих ног, и с трудом понимал, что говорит ему крестоносец. Но одно он чувствовал сейчас особенно остро, грань, между жизнью и смертью своей, и была она в этот момент такая тонкая, что казалось, паутина сплетенная пауком, во сто раз крепче, чем его вера. Он хотел жить, очень, и понимал, что только сам, он может спасти себя, и вдохнуть исцеляющую веру, в, казалось бы, обреченное тело. Он среди змей, на дне ямы, и выжить, сможет только безумец,- а кто сказал, что в вере своей, мы не безумны и ослеплены,- кто? Один, и змеи, что есть на земле хуже? Только слепая вера, тихо прошептал
– Что ты шепчешь? спросил магистр, недовольно.
– Я принимаю договор, спокойно ответил Али, не глядя на крестоносцев.
– Я увижу тебя на рассвете, промолвил магистр задумчиво. Или живого, или мертвого, и пусть нас рассудит вера. Она у тебя иная, прошептал магистр, повернулся и пошел в крытую колоннаду.
СССР. Дальний Восток. Н-ский гарнизон. 1985 год.
Раннее весеннее утро, освещало солнечными лучами маленькую комнату. У окна, стоял Александр, и рассматривал в бинокль, подаренный отцом, вереницу разноцветных контейнеров, в составе поезда, что проходил через станцию, недалеко от их дома. В квартире, тихо "бормотало" радио, а на кухне закипал чайник. " Все без изменений, подумал Александр, опустив бинокль. Вечером один, ночью один, утром тоже. И так каждый день, тяжело вздохнул он, повернулся, и пошел готовить завтрак". Отключив электрический чайник, он поднял крышку, выудил, ложкой, из кипятка, два яйца, положил их перед собой на стол, и прошептал:
– А мама готовила блины. Он сидел еще, какое-то время, и тоскливо смотрел в окно. Аппетита не было. В большой кружке, дымился чай, в тарелке кусок сливочного масла... Одинокий, и заброшенный, он сидел у окна, размышляя о родителях. Громкий звонок телефона, вернул его в реальность. Александр подскочил, и побежал в комнату, где стоял телефон. Схватив трубку, он поднес ее к уху, в надежде услышать голос отца. Но, увы...
– Чего, еще спишь, раздался в трубке, веселый голос Жени.
– Привет, вздохнув, произнес Саша. Не сплю, завтракаю.
– А, понятно, протянул Женя. Ты во сколько выходишь?
– В половине восьмого, ответил Саша.
– Ну, тогда я тоже, сказал Женя. Встретимся по дороге, на "бетонке".
– Хорошо, пожал плечами Саша.
– Ой, чуть не забыл, спохватился Женя. Сегодня годовая контрольная! Помнишь?
– По математике, тяжело вздохнул Саша.
– Ну да. Ты готовился?
– Ты же знаешь, что нет, ответил Саша.
– А Татьяна сказала, у кого двойка, на второй год оставлять будут. Я себе "шпаргалок" наделал, по всему материалу, если что, тебе передам.
– Как-нибудь напишем, с тоской в голосе, произнес Саша.
– Ну, все, до встречи, бодро сказал Женя, и в трубке пошли, короткие гудки.
– До встречи, прошептал Саша, положив трубку на аппарат.
Утро того же дня. Средняя школа гарнизона.
На ступеньках у входа, стояли Саша и Женя, в ожидании Германа. Саша рассматривал первоклассников, радостно спешивших в школу. Женя, листал в руках военный журнал "Международное обозрение". На секунду, его лицо, вытянулось от удивления, и он, выдохнув, произнес:
–
– Мощь!
– Ерунда, мельком взглянув на фото, обронил Саша.
– Ты чего? удивился Женя, дернув друга за рукав пиджака.
Саша повернул голову, посмотрел на фото, потом на Женю, и тихо сказал:
– Наши танки,- лучше, понял.
– Подумаешь, совсем не обидевшись, сказал Женя, и углубился в чтение журнала.
– Татьяна идет, произнес Саша.
– Женя поднял голову, присмотрелся, и изрек:
– Не в настроении.
– Правильно, ответил Саша. У нее лицо кислое.
– От этого, сумма не меняется, глубокомысленно промолвил Женя, убирая журнал в портфель.
– А за ней, Герман, и лицо его тоже, кислое, сказал Саша.
– Наверно злая она, и всем нам "крышка", негромко произнес Женя, глядя на учителя математики.
– Может быть, сказал Саша.
Учитель математики Татьяна Леонидовна Плугова, прошла мимо школьников, с каменным лицом.
– Здравствуйте Татьяна Леонидовна, бодро поздоровался Женя.
– Здравствуйте, коротко бросила она, открыла дверь, и вошла в здание школы.
– Здравствуйте, произнес Саша, задумчиво.
" Ах, какая она красивая, подумал Саша. И фигура, и ..."
– Хорош, мечтать, толкнул его в бок Женя. Вон Герман идет.
Герман, словно в дурном сне, как завороженный, медленно поднимался по ступенькам, не обращая внимания на первоклашек, что обгоняя его, радостно кричали. Он подошел к друзьям, поднял голову, и посмотрел на них, холодным, пустым взглядом.
– Здорово Герман, протягивая руку, сказал Женя, разглядывая друга.
– Ты чего?
– Случилось что то, спросил Саша, глядя, на серое лицо Германа.
– Здорово, грустно произнес Герман, пожав руку Жени.
– И ты Саня, поздоровался Герман.
– Чего такой грустный, спросил Саша.
– Не знаю, повел плечами Герман. Может из - за контрольной.
– Подумаешь, махнул рукой Женя,- контрольная! Да у меня все записано, и вам, если что передам. Спишем, и по трояку поставят, усмехнулся Женя. А что?
– Нормально, кивнул Герман. Пошли что ли.
– Пойдем, две минуты до звонка, посмотрев на часы, сказал Женя.
Класс математики. Идет контрольная работа.
В тишине, было слышно лишь шуршание бумаги, шмыганье носами, да кряхтение. Класс писал годовую контрольную. Женя, тайком высовывая из рукава пиджака краешек "шпаргалки"- списывал, Саша, задумчиво писал то, что знал, изредка оглядываясь по сторонам. Только Герман, безучастно смотрел на доску, положив руки, на замок, старого, потертого местами, отцовского портфеля, с которым он ходил в школу. Перед ним, лежала тетрадь, ручка, карандаш и линейка. За партой, он сидел один. За последней партой, в среднем ряду. Татьяна Леонидовна, оторвалась от заполнения журнала, взглянула на класс, и тут же, остановила свой взгляд на Германе. Пристально посмотрев на него, она отложила журнал в сторону, поднялась, и медленно пошла по проходу, поглядывая на учеников. Дойдя до последней парты, она остановилась, и, постучав ногтем по парте, тихо сказала: