ЗМЕЕНЫШ
Шрифт:
– Там, на холме… внизу… Оксана со Змеенышем! Он ее за руку держит! Скорей, хозяин, они там!
– Ты что мелешь?
– Слон приподнялся.
– Они гуляют по лесу, за ручки держатся!
– выкрикнул Заточка в широкое красное лицо. Он был на грани истерики, поджарое тело колотила дрожь.
– Там, внизу!
– Да ты напился, - сообразил Слон.
– А ну дыхни! Во, я же чувствую…
Заточка вырвал из рук хозяина толстую книгу.
– Говорю тебе: я только что видел их обоих! Твоя дочь и этот мутант!
– Оксанка?
– повторил Слон растерянно. Он очень редко терялся, но сейчас
– Гуляет по Зоне, ночью, да еще с этим… - Он тяжело заворочался на кровати, сбросив ногами одеяло, сел, натянул сапоги, накинул куртку.
– Ладно, счас проверим, и если зазря кипеж поднял…
Слон сунул помощнику под нос кулак и пошел к дверям.
Они спустились этажом ниже. Колобок спал, тихо посапывая. Слон ударом сапога опрокинул раскладушку, когда телохранитель вскочил, ошалело сжимая кулаки, - въехал ему по уху.
– Прозевал!
– громыхнул он.
– Где Оксанка?! А ну открывай!
Колобок, ничего не понимая, толкнул дверь в Ок-санину комнату. Мужчины уставились на пустую, неразобранную кровать. В комнате никого не было.
– Не могла она мимо меня пройти.
– Колобок растерянно почесал в затылке.
– Я чутко сплю, ты ж знаешь, хозяин…
– А вот прошла!
– взвизгнул Заточка. Слон уже раздавал приказания:
– Заточка, буди Коновала с Дикобразом, идите туда и приведите Змееныша. Колобок, ты с ними, возьмешь Оксану и доставишь в комнату целой и невредимой. Чтоб ничего с ней не случилось, ясно? Отвечаешь головой! А ты, Заточка, внимательно слушай. Чтоб Змееныша пока никто не трогал, ясно это? Не бить его, вообще не прикасаться, только если удрать попробует, но. и тогда… Ко мне в кабинет - я сам разбираться буду. Бегом!
Заточка сорвался с места, Колобок побежал за ним. Слон постоял на площадке, заглянул в пустую темную комнату, в ярости пнул раскладушку - и пошел к себе ждать возвращения сталкеров.
Слон в тихой ярости мерил шагами кабинет. Когда-то именно здесь не удалось разобраться со Змеенышем - сегодня он исправит ошибку. Хозяин Лесного Дома проверил, снят ли с предохранителя пистолет в кобуре, предусмотрительно надетой под рубаху. Нет, убивать щенка он не собирался, но если тот опять попробует схватиться за артефакты - всадит пулю ему в плечо.
Со двора донеслись голоса, и он раздвинул полоски жалюзи. Выглянул. Оксана бежала за ведущими Змееныша сталкерами, кричала, ругалась охрипшим голосом. Ишь, недовольна… Еще спасибо бате скажет! Одумается, придет в себя - и поймет, что он прав. Ведь для нее старается. В этом возрасте у девок сплошная чушь на уме, фантазии всякие, а подрастет - все поймет. Бабы с возрастом тоже умнеют. Иногда…
Слон проверил крепость решетки на окне - толстые прутья держали хорошо.
Дверь распахнулась, и он повернулся, сунув руку под рубашку. Коновал и Дикобраз, самые крупные, жилистые мужики из тех, что работали на Слона, втолкнули в комнату Змееныша. На скуле у того расплывался синяк. Слон поморщился.
– Снимите с него… - начал он.
Заточка
– А, хорошо, - кивнул хозяин, заглядывая в контейнер. Тот был пуст. Слон вытащил из автомата магазин, кинул в ящик стола, опустившись в кресло, побарабанил пальцами по столешнице. Заточка захлопнул дверь, прислонившись к ней спиной, сложил руки на груди, как прокурор, горящим взглядом прожигал затылок Змееныша. В дверь забарабанили.
– Папа, открой!
– кричала Оксана сорванным, дрожащим от слез голосом.
Слон был настроен решительно. Змееныш невозмутимо следил за ним, словно не его вещами распоряжался сейчас Большой Хозяин, будто не его привели сюда силой. И Слон, увидев это холодное равнодушие во взгляде пленника, взъярился.
– Иди в комнату, с тобой потом поговорю!
– гаркнул он, тяжело поднимаясь. Обогнув стол, встал перед Змеенышем, навис над ним, разглядывая сверкающими глазами. На виске Слона пульсировала жилка.
– Короче, так. Мое терпение кончилось. Пока ты по лесу вокруг шатался да у людей моих артефакты на спички менял - я тебя терпел. Но дочь моя - это не спички. Она не для тебя на свет родилась, мутант.
Заточка, что-то злобно пробормотав себе под нос, ткнул пленника кулаком в ухо.
– Не для тебя, понял?
– Заткнись!
– рявкнул на него Слон и повернул голову к Дикобразу с Коновалом.
– Отпустите его, никуда отсюда не денется.
Сталкеры отошли на полшага. Заточка изнемогал от злости, переминался с ноги на ногу, сжимал и разжимал кулаки, ожидая, когда же можно будет бить.
Слон глянул на помощника, перевел взгляд на пленника, пожевал губами.
– Короче, слушай, щенок, два раза повторять не буду. Пшел вон с глаз моих, и чтоб я тебя больше не видел никогда. На мою территорию не суйся. Ты знаешь ее границы. Этим же утром все мои люди получат приказ: стрелять, если увидят тебя у холма. Стрелять в башку… - Рука Слона поднялась, толстый палец уперся Змеенышу между бровей, но тот не пошевелился и даже не моргнул. Рука опустилась, и палец сильно ткнул в левую полови ну груди.
– Или в сердце. На поражение, ясно? Я хочу, чтобы тебе до ума дошло, потому что сейчас - последний раз, когда ты видишь мое снисхождение. Больше жалости не будет, потому повторяю: на мою территорию тебе отныне вход воспрещен, сунешься - убьют без разговоров. Можешь жить в Зоне, я дам жратвы и припасов столько, что тебе на несколько месяцев хватит. А про Оксану забудь. Все.
В глазах Змееныша мелькнуло какое-то выражение - едва уловимое, будто рыбка, сверкнувшая неглубоко под водой, - потом они вновь стали безучастными. И все же было в них что-то еще, что-то такое… снисходительность? презрение? Слон не мог понять - но его вдруг, как ледяной водой, окатило яростью, глаза бешено сверкнули, испарина проступила по всему телу, и он с развороту' ударил мальчишку. Большой волосатый кулак врезался в голову сбоку, ноги Змееныша подогнулись, он повалился на пол.
– А!
– чуть не с наслаждением выдохнул Заточка, наклоняясь над ним. Порученец оскалился, серый лоб пощел глубокими складками, левая рука скользнула к самодельному стилету на ремне.