Змеи Неба и Пламени

Кенни Ребекка Ф.

Вот тот момент, которого я страшился.

— Мы не могли ждать рассвета в ночь битвы. Мы должны были быстро лететь к столице, прежде чем силы Элекстана успеют перегруппироваться и приготовиться к нашему прибытию. Ворейнская армия немедленно двинулась из Гилхорна, а мы полетели вперёд.

— Ты не взял для нас кость, — голос Ардуна дрожит. Его бледные, изуродованные шрамами глаза лишены зрения, но в них, кажется, ещё больше скорби и гнева, чем в глазах Ианета. — Ты взял её для себя?

— Нет.

— Ты был её Наречённым, — он трясётся, и его

голос поднимается. — Ты не дождался её гибели?

— Я видел, как её дух уходит, Ардун, но мы должны были уйти. Нам нужно было найти способ отомстить, способ спасти наш род.

— Я слышал, — огрызается он. — Я слышал, что вы все вернулись с человеческими женщинами. Будто эти ничтожные создания могут заменить тех, кого мы потеряли.

— Не заменить, нет, — сжимаю зубы я. — Но мы должны были что-то сделать. Мы не можем пережить сезон спаривания без самок.

— Ианет и я пережили сезоны спаривания без самок, — парирует Ардун.

— Да, потому что вы рождены, чтобы процветать вместе. Но большинству из нас нужна энергия брачного безумия, надежда, которую приносит новое поколение, радость сезона вылупления. Это питает нашу силу, укрепляет наши тела, связывает нас вместе как клан. Наше число уже меньше обычного из-за чумы и войны. Что если придёт новая чума или новая война? Если мы подождём двадцать пять лет до следующего сезона спаривания, нас может остаться слишком мало, чтобы вновь заселить Уроскелле.

Невольно я позволил голосу окрепнуть и набрать силу, и он раскатисто пронёсся по пещере и за её пределы.

— Брат. — Варекс касается носом моей шеи. Это знак подчинения, сочувствия и предупреждения.

Он прав. Я должен владеть собой. Я пришёл сюда, чтобы оплакать утрату вместе с отцами моей Наречённой, а вместо этого обрушился на них, будто они — враги. Оба дракона сидят, стиснув челюсти, гордые и молчаливые.

— Простите меня, — говорю я. — Я долго был вдали от дома, и это не то возвращение, на которое я надеялся. Я позволил собственной скорби и гневу затмить вашу утрату, это не было моим намерением. Простите за отсутствие кости-подношения, прошу вас.

— Я мог бы это пережить, — говорит Ардун, — зная, что её кости не украсят зелёные поля под безоблачным небом, но чтобы ничего… — его голос прерывается.

— Мне жаль, — выдавливаю я. — Если это хоть немного поможет, помните, что у меня тоже ничего нет. Ничего от моей сестры, или Гриммав. Ни от кого из них.

Я выхожу из пещеры и вырываюсь в ночь, поднимаясь как можно выше и быстрее, несмотря на встречный ветер. Я взмываю всё выше, пока дыхание не перехватывает, крылья не занывают, и звёзды не окружают меня, словно блестящий лес. Меня злит, как они сверкают там, приятно далёкие, не тронутые разрушениями, которые мы переживаем внизу, среди скал и городов.

Круто поворачивая голову из стороны в сторону, я выпускаю длинные языки пламени в это чёрное небо, в пустоту. Но я не могу сжечь звёзды.

Варекс присоединяется ко мне, когда мой огонь иссякает до капли. Он скользит ниже, безмолвный.

Наконец он говорит:

— Все прошло не так, как надо.

— Нет. Не так.

— Но это сделано. А теперь ты должен отдохнуть.

— Как? Как можно отдыхать после такого дня и такой ночи?

— Судя по тому, что я видел, ты истощил свой огонь. Твоё тело будет жаждать отдыха, чтобы восстановить его. Ты сможешь уснуть, по крайней мере, на время.

— А ты? — Я смотрю вниз на него.

— Мне нужно поговорить с женщиной, которую я забрал, — говорит он. — А потом я тоже постараюсь отдохнуть.

Мы спускаемся, направляясь к утёсу на восточной стороне, где находится моя пещера. Его пещера расположена на другой горе, в той же долине.

Пока мы летим, внутри меня нарастает признание, тяжесть, которая тяготила моё сердце с момента, как я оказался в Гилхорне. Внезапно я больше не могу её нести.

— Я не любил Мордессу. — Признание повисает в ночном воздухе, холодное, как свет звёзд. — Не так, как она любила меня. Не так, как её отцы любят друг друга.

— Ты заботился о ней, — говорит Варекс.

— Недостаточно. Не так, как она заслуживала.

Он не отвечает, и я уважаю его за то, что он не пытается утешить меня ложью. Я не произношу вслух остальную часть мыслей, но вонзаю их истину в своё сердце, как окровавленный осколок кости.

Если я не мог дать ей ту любовь, которую она заслуживала, значит, я недостоин любви.

6. Серилла

Слабый свет пробивается сквозь розовый фильтр моих век.

Ресницы вздрагивают.

Вместо бархатного балдахина с золотыми кистями, передо мной камень. Камень, покрытый множеством тонких узоров — переплетённые круги, пересекающиеся треугольники, завитки, ромбы и волны.

Вместо прохладных атласных простыней и роскошного матраса, я лежу на своей брошенной одежде и на толстом слое утрамбованной, мягкой травы.

Вместо нежных голосов служанок, пробуждающих меня, и шипения горячей воды, наполняющей мраморную ванну, меня встречает низкий, повторяющийся гул и далёкий шёпот океана.

Воспоминания накрывают меня, словно тошнота, словно кинжал в мозгу.

Все исчезло. Война окончена. Проиграна. Мать повержена, возможно, уже заключена в темницу или мертва. Королевство разорено. Все, кого я когда-либо знала, все, кого считала неизменными, исчезли. Мои служанки, телохранители, повара и садовники, курьеры и слуги, клерки и врачи, конюх и его подмастерья, фермеры, привозившие свои тележки ко дворцу и наполнявшие наши кладовые лучшими продуктами. Я любила встречать их и расспрашивать о семьях. Они всегда радовались, когда я вспоминала подробности об их близких. Иногда, если они приводили с собой детей, я дарила малышам маленькие подарки, чтобы увидеть, как светятся их глаза.