Змеи Неба и Пламени
Шрифт:
Ладони потеют. Черт.
Выравниваю прицел. Еще одно небольшое исправление.
Или сейчас, или никогда, Серилла. Стреляй, черт возьми.
Я дергаю за спусковой крючок.
Железная стрела с громким свистом вылетает из пружины, оглушив меня. Я оказываюсь на земле, отброшенная отдачей, грудная клетка болит. Я забыла отскочить в сторону после выстрела, как показывал капитан Ритчелд. Кажется, уши заложило ватой. Голоса стражников звучат глухо, невнятно, но в голове звенит так громко, что заглушает
— Я попала? — голос звучит приглушенно. Покачав головой, чтобы стряхнуть дезориентацию, я встаю и бреду к парапету.
Огромное темное тело взмывает вверх, заполняя мое поле зрения блестящей черной чешуей на брюхе, кинжалообразными когтями и паром, вырывающимся из ноздрей. Над этим длинным, узким рылом сверкают два злобных желтых глаза, впивающихся взглядом в меня.
Когти дракона сжимаются вокруг края башни, ломая камни и раствор. Веррос и Листор кричат. Веррос обстреливает чудовище из ручной пушки, а Листор тычет в его брюхо мечом.
Длинная шея дракона изгибается. Его пасть смыкается на голове и верхней части тела Листора, и он сбрасывает стражника с башни, словно человек стряхивает паука с рукава.
Предсмертный крик Листора пронзает туман в голове и становится первым звуком, который я четко слышу с тех пор, как выстрелила из арбалета.
Дракон снова открывает пасть и бросается на Верроса…
— Нет! — кричу я. — Нет, нет!
Я хватаю копье, прислоненное к боевому зубцу, и бросаюсь вперед, прямо между Верросом и зияющей пастью. Я втыкаю копье в небо дракона с максимально возможной силой. Не думаю, что оно вошло глубоко.
— Ваше Высочество, осторожнее! — кричит Веррос.
— Беги! — воплю я ему.
Солдат спешно спускается по лестнице с башни, и я готовлюсь последовать за ним.
Дракон мотает головой и перекусывает копье, ломая его пополам. Он рычит что-то, что звучит как ругательство, но я не говорю на языке драконов, так что не могу быть уверена.
Я стою на вершине лестницы, ноги — на ступеньках, а руки держатся за каменный парапет с обеих сторон. Дракон смотрит прямо на меня, раздувая ноздри. Из них вырывается дым, доказательство того, что он мог бы сжечь меня одним вздохом.
Но он этого не делает. Вместо этого он поднимает голову, глядя за мою спину.
Я оборачиваюсь, следуя его взгляду, и понимаю с ужасом, что другие драконы на самом деле не сражаются. Они уклоняются от атак стражников, не утруждая себя изрыганием огня или кислоты на солдат. Пушки одного из дирижаблей, парящего над головой, осыпают их пулями и кислотными бомбами, но драконы игнорируют их, устремляясь глубже в город, иногда опускаясь на улицы, прежде чем снова подняться. Каждый дракон, взлетающий в небо, сжимает в когтях кого-то — человека.
Они забирают людей. Зачем? Как пленников? На еду? Для пыток?
Сильный порыв ветра ударяет в меня, когда я цепляюсь за лестницу. Юбки взмывают к бедрам, волосы выбиваются из ленты… а потные руки соскальзывают с камня.
В следующую секунду я
На мгновение, сердце замирает, я нахожусь в воздухе, живот сжимается от ужаса, конечности разлетаются в стороны, в голове проносится мое неизбежное падение и смерть…
И вот меня хватают, огромные когти сжимают меня и поднимают высоко в небо, в неясном вихре огромных, бьющих крыльев.
Я даже не могу кричать.
Но черный дракон кричит — пронзительный крик триумфа, зов. Его крылья яростно рассекают воздух, поднимая все выше и выше над моим городом. Я вижу замок, где мать ведет последний бой. Он кажется крошечным, а я болтаюсь высоко над ним, зажатая в клетке когтей дракона, обхвативших мое тело и ноги.
И вот тогда я кричу. Но крик тонок и слаб здесь, в этом необъятном воздухе и солнечном свете. Это как крик кролика в когтях могучего орла.
— Отпусти меня! — кричу я.
И глубокий голос отвечает:
— Как пожелаешь.
Когти раскрываются, и я падаю.
Я лечу к земле, платье и волосы развеваются на ветру. Слезы струятся по лицу. Я не могу дышать.
Тень дракона проносится надо мной, и его когти вновь аккуратно выхватывают меня из объятий гравитации, снова удерживая.
— В следующий раз, когда будешь просить о свободе, выражайся точнее. — Его голос эхом разносится сквозь темные кости этих когтей, проникая в мое тело. Это пугает — глубина его голоса. Ичто он говорит на Эвента. И что это существо играло со мной, как с добычей.
— Ты, должно быть, не знаешь, кто я, — выдыхаю я. Не уверена, что стоит ему говорить, но, возможно, это даст мне либо быструю смерть, либо ценность в качестве заложницы.
— Я прекрасно знаю, кто ты, — отвечает он. — Смешной наряд, более легкомысленный, чем у других людей, — золотые украшения, свисающие с твоих ушей и шеи, раздутое чувство собственной важности и умений, — а этот солдат назвал тебя «Ваше Высочество». Ты — наследная принцесса Элекстана, единственная дочь королевы. Но с сегодняшнего дня этот титул ничего не значит. Теперь твой единственный титул — «пленница», и твое место — в моем гнезде. Твоя воля, твое будущее и твое тело принадлежат мне.
3. Киреаган
Мордесса.
Гриммав.
Вилар.
Элегрин.
Эштерел.
Ниреза.
И еще десятки других.
Я повторяю имена павших, пока лечу вместе с другими самцами к Уроскелле, самому большому архипелагу скалистых островов, которые наш род называет домом уже тысячелетия.
Я уже знаю, что мы там найдем. Немногочисленных самцов, которых мы оставили, оплакивающих скелеты остальных самок. Все они — мертвы.