Змеи Неба и Пламени

Кенни Ребекка Ф.

— Вот оно что, — он усмехается. — Теперь, когда я больше похож на тебя, ты сжалилась надо мной. Ты готова меня пощадить. Но я в облике дракона — это для тебя слишком чуждо. Моя истинная форма, мой язык, моя культура, мой образ жизни — всё это неприемлемо для тебя. В этом теле я приятен на вкус. Насколько я помню, тебе не понравилось, когда я использовал это слово в отношении тебя. Подумай же, как чувствую себя я, зная, что, останься я драконом без возможности принимать иной облик, ты бы меня попросту презирала.

— Нет, — слово срывается с моих

губ в беззвучном выдохе. — Я касалась тебя в драконьем облике. Я позволила тебе… доставить мне удовольствие.

— Эгоизм, — бросает он. — Ты приняла мой язык, потому что жаждала физического утешения. Ты касалась меня, потому что хотела ехать верхом, а не чтобы тебя несли. Ни одно из этих действий не было ради меня… только ради тебя.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? Конечно, мне больше нравится этот твой облик! — восклицаю я. — Мы совершенно разные виды, Ки! Я считала тебя красивым, забавным и чертовски соблазнительным ещё до заклинания Телисе. Разве ты можешь меня винить за то, что я рада, что теперь твоё тело более совместимо с моим? Дело не в наших прочих различиях — только в том, что теперь ты можешь войти в меня. Всё настолько просто. Понимаешь?

Его грудь тяжело вздымается, он хватает меня за нижнюю часть лица, сверля взглядом, в котором бушует яростное, грешное желание. Я просовываю большие пальцы за пояс его чёрных брюк и резко притягиваю его ближе.

Он прижимается ко мне своей толстой эрекцией, его голос низкий и хриплый:

— Ты хочешь, чтобы я вошёл в тебя?

Я не могу повернуть голову — он сжимает моё лицо, — но отвожу глаза в сторону.

— Серилла. — Он слегка встряхивает меня. — Посмотри на меня. Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

У меня вырывается резкий стон, но я всё равно не могу заставить себя произнести это вслух, несмотря на то, что внизу влажная.

— Я чувствую перемены, когда твоё тело реагирует на меня. Ты знала об этом? — Киреаган выгибает спину, продолжая тереться о меня, как зверь в период течки. И, возможно, так оно и есть. Его магическое превращение всё изменило; я бы не удивилась, если бы течка началась раньше.

Я всё ещё сжимаю руками его талию, удерживая его прижатым ко мне, и я едва сдерживаюсь, чтобы не извиваться под ним, не обхватить его ногами, не принять его член в своё тепло… пожалуйста, пожалуйста…

Он касается своей щекой моей.

— Я хочу оплодотворить тебя, принцесса, — рычит он. — Я хочу входить в тебя, пока ты не сможешь больше сдерживаться, пока твой живот не наполнится моим семенем. Я хочу, чтобы мои яйца росли в твоём животе.

— О боже, — выдыхаю я. Почему от каждого его слова по моему телу пробегает восхитительное покалывание? Со мной что-то не так, потому что я думаю о том, чтобы позволить ему сделать именно то, что он сказал. В конце концов, я бы вынашивала детей какого-нибудь напыщенного южного принца — почему бы не выносить яйца этого дракона, которому я действительно нужна? Конечно, это опасно, но, по моему опыту, лучший секс сопряжён с риском.

— Я не знаю, что делать

с яйцами, — выдыхаю я. Но даже произнося это, я вспоминаю травы, которые дала мне Телисе. Если мы займёмся сексом, я могла бы принять дозу утром, чтобы предотвратить беременность.

Я должна уступить ему сейчас, а потом решить, что делать с яйцами. Трахнуть его хоть раз, и я надеяться, что после этого желание пройдёт.

— Если ты собираешься отказать мне, сделай это быстро, — хрипит он. — Пока я не вышел за пределы терпения.

— Значит, начинается? Брачный период?

— Я не уверен. Я знаю только, что в любой момент могу повалить тебя на пол и трахать, пока не перестану дышать.

Я практически теку под платьем, неистово возбуждаясь от одной мысли о такой навязчивой потребности. Какая-то примитивная, тёмная часть меня хочет, чтобы меня взяли так, чтобы меня схватили, повалили и трахали так сильно, чтобы я не могла даже думать. Я жажду, чтобы меня желали так яростно, так безумно, чтобы мужчина не мог думать ни о чём, кроме как о том, чтобы потеряться во мне. Не просто любой мужчина… этот мужчина. Я хочу, чтобы он взял меня с такой страстью — неистовой, безрассудной, чудовищной. Я хочу отдать ему всю власть и почувствовать, как он яростно, беспомощно кончает внутри меня.

Если быть честной с самой собой, думаю, что жаждала этого дракона с тех пор, как увидела, как он летит к моему городу во главе своей армии. Под каждым порывом моей ненависти к нему скрывалось едва уловимое очарование, влечение.

И этот могучий дракон теперь — мужчина, мужчина с рогами и когтями, и великолепным телом, которое содрогается рядом с моим. Он проводит своим обжигающим ртом вдоль моей скулы, опускает руку с моей челюсти на горло.

— Я сильнее тебя, даже в этой форме. — Его дыхание обжигает мои губы, а глаза похожи на чёрные угли. — Часть меня хочет поглотить тебя, раздавить, заставить подчиниться.

— Но ты не сделаешь этого, — шепчу я. — Ты лучше. Ты добрый.

Его губы кривятся в болезненной гримасе.

— Я не такой. Я убил так много людей… я бы не стал слишком сильно задумываться об этом или сожалеть, но теперь я едва могу терпеть…

— Тише. — Я наклоняюсь вперед, выгибаясь навстречу ему. — Поразмыслишь о своей вине потом. А пока думай только об игре, в которую я хочу сыграть.

— Это игра?

Теперь моя очередь шептать ему на ухо, пока снаружи сверкают молнии и гремит гром.

— Это игра. Я убегу, буду бороться с тобой, притворюсь, что отвергаю тебя. И, несмотря на это отрицание, ты будешь брать меня жестко, когда захочешь, любым способом, всю ночь напролет. Если мне действительно нужно, чтобы ты остановился, я скажу: — Прекрати это. Ты должен пообещать уважать эти слова.

— Я сделаю это, даже если мне придётся броситься в Мордворрен, — отвечает он.

Я приподнимаю бровь.

— Сомневаюсь, что всё станет настолько серьёзным.

— Ты никогда не видела дракона в брачный период. Мой отец рассказывал мне истории…