Змеиная Академия. Щит наследника. Часть 2
Шрифт:
Удар хвостом по полу. Высеченная крошка. Ненависть в серебряных глазах. Она могла сделать только одно — и молча скользнула к нему, не боясь, что разозленный змей причинит боль. Обняла крепко, прижимаясь к его груди.
— Я буду с тобой. Кем бы ты ни был. Чтобы ни сделал. Всегда. Не только потому, что я твой Щит и твоя избранница, Нильяр. Помни об этом. Я… — нет, не хватит сил пока сказать. — Только почему ты доверяешь настолько мне? Ведь Эскайр тан-Ши, хм… он же божество Справедливости, — сказала, лишь бы замять неловкую паузу.
Взгляд Нильяра был нечитаемым, но притиснули ее со всей силы, обвивая хвостом так крепко, как будто хотели в него завернуть с ног до головы.
— Уж
И снова отпустил, отползая — будто и не сказал ничего особенного.
Ссссс. С-слов нет. Иршасс-сс…
Прищурилась, собираясь ответить, когда от двери вдруг раздалось тихое:
— Интерес-сно, когда ты с-собирался рас-сказать эти интерес-сные факты мне, мой друг? — Последнее слов было подчеркнуто резко, нарочито.
В дверях стоял отец, за ним — усмехающийся Эрайш, явно не чувствующий себя виноватым за вторжение. Все же зараза он темная, ехидная. Потрясение от слов Нильяра так и не прошло — можно было и не надеяться. Страшно. Если это вершина айсберга — что еще он скрывает? Да и рассказал ли ей нареченный все?
В комнате повисла напряженная тишина.
Она не выдержала тогда — оставила мужчинам мужские разборки, удалившись, ради разнообразия, в библиотеку. Настоящее сокровище дворца, а, главное, закрытое от посторонних. Ни рядовые иршасы, ни охрана, ни прислуга или даже высшая аристократия без дозволения императора или же наследника сюда не допускались. Впрочем, императрица тоже могла выдать подобное дозволение… Как ни странно, таковое было. Об этом Рин совершенно случайно узнала на пятый день изучения рас иных миров и обычаев иршасов. Она как раз нашла небольшой уютный закуток между стеллажами у стены, полностью закрытый от посторонних глаз, да и находящийся почти в самом углу одного из залов, отведенного под книгохранилище. Шепот, шелест и щелканье хвостов, тихий смех — все это заставило придремавшую девушку вскинуться, щурясь, и моментально обратиться в человеческую форму. Так удобнее прятаться.
Шебуршение продолжилось, а затем раздался чуть раздраженный голос с капризной ноткой:
— Раон, я слишком подставляюсь, выдавая тебе уже пятое разрешение за последние две недели. Скажи на милос-сть, что тебе здесь могло понадобится?
Императрица. Мама… ох, то есть Палач побери. Тан Эскайр, да кто угодно. Если она ее здесь обнаружит…
— Эйнара, изволь перестать истерить. Причина из-за складывающейся ситуации вполне убедительна, да к тому же еще и правдива. Нам необходимо понять, кто проводит ритуалы и зачем. Ирринар настоятельно просил нас это сделать, — спокойный, даже ленивый ответ. И весьма фамильярный. Голос красивый — низкий, глубокий, но с ледяными шипящими нотками, от которых не по себе. Слишком много превосходства.
Стой-ка. Раон. Возможно, она ошибается, и в Империи множество Раонов, могущих столь странно и непозволительно общаться с первой даной, но, что-то подсказывает, что дан всего один. Отец Киорана. Первый советник Императора, и похоже, действительно один из лидеров заговорщиков. Причем с императрицей ведет себя вольно, даже как-то снисходительно. Тан Ши сохрани, только бы не нашли. Она даже дышать почти перестала, вслушиваясь в отдаляющийся шорох — иршасам, к счастью, требовался другой зал. По ритуалам? Значит, советника беспокоит тот, кто так сильно нужен ее богу… вот оно как. Что ж, это лишний повод сделать все, чтобы доставить претендента в ледяные объятия гостеприимного Эскайра. Главное,
С каждым видением о нем, что приходили в последнее время так часто, к ее тайному ужасу и удивлению уходила брезгливость и отвращение. Он выживал, как мог. Жестоко, подло, отвратительно. Но за любой проступок ответственность несет не одно существо. Тот, кто сделал несчастного таким, должен заплатить двойную цену.
Рин мотнула головой, возвращаясь к настоящему — тогда ей повезло не попасться. Отец, похоже, серьезно рассорился с наследником, насколько это было вообще возможно. Нильяр услал его из дворца под каким-то совершенно глупым предлогом. Она… была рада. Пусть лучше будет подальше от всего этого сумасшествия, насколько это возможно для иршаса его ранга. Ведь есть еще Эскайр, есть другие враги. От сведений, которыми (пусть и в меньшей мере) делился Нильяр, голова шла кругом, но сейчас Рин волновало другое. Кирино. Любые сведения о кирино. Потому что такой, как Дейирин Атран, ох, нет, уже Найритин, не должно было существовать. Иршасы были несовместимы с другими расами вплоть до гибели матерей при рождении ребенка-полукровки. Это было давно и строжайше запрещено — но никто — ни словом, ни намеком ей об этом не обмолвился. Каким же образом мать ее родила? Старая книга почти рассыпалась в руках, покрытая толстым слоем пыли — похоже, ее не касались сотни лет. Да и кому здесь были нужны сведения по расам, с которыми не сталкивались тысячелетия? Похоже, эта книга была привезена еще из родного мира иршасов.
Строчки расплывались перед глазами, шарсар, тем более, такой устаревший, был трудным для понимания языком, но все же… Виски сцепило болью, закололо сердце. Кирино были по сути духами, человеческая оболочка являлась обманкой, пустышкой. Они могли надевать ее для удобства общения с другими расами, хоть и не любили, но… никак не могли забеременеть и родить ребенка. Она не могла быть дочерью кирино Анайлисы. Но, тем не менее, она совершенно точно была дочерью иршаса Илшиардена. Горло сдавило, закружилась голова. Дар обжег изнутри, заставляя задохнуться от полузабытого чувства ненависти и отвращения. К ситуации. К самой себе. К тому, что ей придется это как-то рассказать… объяснить… И нужны ли будут уже ее объяснения Нильяру и отцу? Сила давила, разрывала изнутри, она была не в силах справиться со своими чувствами, с безумным страхом потерять все, что стало ей так дорого.
Теперь ты знаешь, почему никогда не была ей интересна. С тобой возились, как с породистым нужным жеребцом — с определенной целью. Кирино зачем-то очень сильно был нужен иршас. Настолько, что она откуда-то добыла ему ребенка, в котором текла какая-то часть крови кирино.
Новый приступ боли. Тихое шипение, сорвавшееся с губ. Хвост метнулся, сбивая неловко небольшой боковой стеллаж. Желание исчезнуть отсюда стало настолько жгуче-невыносимым, что сила выплеснулась сама — ревущим потоком — и она провалилась в мерцающую вопреки всем законам арку портала.
ГЛАВА 7. Мертвые розы
Всей правды лучше и не знать
Так легче жить и умирать
В сад гордых роз любви моей
Пришла зима, снег и метель
И демон шепчет мне во мгле
Что верности нет на земле
Тех, кто забыл про Божий Суд