Змеиная Академия. Щит наследника. Часть 2
Шрифт:
— Не устаю на вас любоваться, — Лэйри тряхнула золотой косой, в лукавых глазах сестры прыгали искорки смеха. Да Рин и сама уже не могла представить — и как только раньше жила без их перепалок?
Правда, ближе к ночи Эрайша было лучше не трогать — Хаос брал верх и фэйри, лишенный привычного якоря в виде наследника, становился совершенно невыносимым. Пусть она и смогла заменить в этом плане Яра, но ее сил не хватало на то, чтобы утихомирить силу, бурлящую в чужой душе — слишком уж много ее было. Да темный фэйри всегда останется таковым, но пожалеть его — язык не повернется. Может, придет время — и он все же вернет себе глаза и былое могущество, а пока Эрайш потихоньку начинал собирать под свою руку
— Коброчки, не нацедите мне элитную порцию? — сестренка нарывалась…
— Думаю, нам пора. Если вы готовы, даны, — холодное лицо немного смягчилось, — обеих сестер Эрайш Ръятэ обожал всеми остатками своей души. И ей тоже доставалась частичка его тепла — что грело и заставляло гордиться.
— Возвращаюсь к вопросу о свадьбе императора, — Рин задумчиво шевельнула хвостом, скользнув вперед, к дверям, — учитывая, что медовый месяц они, кажется, вместе с Ллиотареном и Заарданой устроили себе еще до свадьбы, полагаю, она не за горами.
— Этого можно было ожидать…
— Похоже, такого ожидать могли только вы, — покачала головой Рин, — все ожидали грандиозного скандала, даже после скормленной народу байки о вернувшемся из ловушки в другом мире Ллиотарене…
— Смерть меняет, — задумчивое.
— Да. Заставляет понять, что именно для тебя важнее — любовь и семья — или собственнические замашки.
— У вас все же немного иная психология, — откликнулся Эрайш, пропуская вперед, в портал.
И… завертелось. Больше о грустном они не вспоминали — завтрак, прогулка, примерки, согласование торжества, которое должно было пройти в двух Храмах — Великого Змея и божества Справедливости, списки гостей, снова наряды. В какой-то момент фэйри, зло рыча, удалился на отдых, не выдержав девичьего натиска, а его сменили князь Айнире и Киоран. Стало еще веселее.
Иногда на периферии сознания мелькали мысли Нильяра, занятого примерно тем же, но несколько с другой стороны — законодательной и как глава по безопасности. Иногда теплый клубок эмоций внутри урчал от счастья, а чужая магия начинала ласково поглаживать, успокаивать, отдавая свое тепло и поддержку. Казалось, все было прекрасно, и этот день мог бы стать одним из самых счастливых в ее жизни.
В этот модный салон они зашли уже напоследок, уставшие и порядок заморенные забегом по самым элитным модным местам столицы. Чего здесь только не было. Тканевые маски и полумаски, фарфоровое хрупкое произведение искусство, инкрустированное драгоценными камнями, флаконы с духами, броши, изящные заколки для волос и масса всяких приятных мелочей. Ну, наверное, приятных… Рин, признаться, терялась. Куда лучше ей было бы зайти в лавку оружейника, чем в это девичье царства роскоши, изящества и воздушности.
Это не ее и никогда не было ее, так какой смысл пытаться сделать из себя то, чем ты в действительности не являешься? Живи — и дай спокойно жить другим, не стоит дергать змея за хвост — он и укусить может. Последние мысли относились к настойчивости местного персонала, назойливо пытающегося предложить им свои услуги, и забрызгавшим все вокруг отвратительно-сладким ароматом, от которого мутилось в голове. Мужчины сюда не пошли — остались на улице, решив забрести, судя по любопытствующим взглядам, как раз в сторону пресловутых лавок с оружием. Лэйри отошла куда-то в сторону воздушных шелковых разноцветных шарфов в углу лавки, когда Рин кто-то тронул за плечо.
— Мне так жаль… — тихое. На нее смотрели потускневшие голубые глаза молодой альвы, — мне так жаль вас…
Что еще за?
Она была на последней стадии истощения, тонкие жилки буквально просвечивали сквозь кожу. Руки были сложены на огромном животе, который был виден даже под той хламидой, которую она, видимо, называла платьем. В носу
— Они все твари, понимаете? — глаза альвы лихорадочно блестели, щеки украсил нездоровый румянец, — они, эти чешуйчатые твари пришли нас убивать. Нас. Нас всех — женщин. Это чудовище, — он коснулась рукой живота — оно меня убивает. Ваше чудовище. Бегите от них прочь, пока не поздно?
Почему она все еще стоит и слушает этот бред? Беременная свихнувшаяся альва… Вот только… неужели она беременна от иршаса? Но как? Не в плане процесса зачатия змееныша, а скорее в плане того, что… это же запрещено. Это же строго карается законом, вплоть до смертной казни — зачать ребенка с женщиной иной расы, незамужней, да еще и со столь малой — наверняка — совместимостью.
— Я хотела денег. Положения в обществе. Думала — узнает — жениться. А он обманул, гадина чешуйчатая.
Из хорошенького ротика исторгались ругательства, а Рин поняла, что все сочувствие к сей… даме… испарилось так же быстро, как и появилось. Денег хотела? Титула? А получит дыру в земле. Жаль дуру, но что здесь вообще можно сделать? Она не целитель, у нее… обратная специальность. Да и в остальных дарах не было ничего, что могло бы ей помочь. Умения жрицы, быть может, но… Дар уже предупреждающе колол пальцы — с трудом удавалось его удержать. Нет, ей она не сможет вынести оправдательный приговор даже ради ребенка, да и лечили жрицы Справедливости, в основном, только себя и своих сестер, и братьев по оружию.
— Почему не обратились в любую из государственных больниц?
Она и так знала — почему. Там бы потребовали либо состава преступления, либо… помочь ей, скорее всего, на позднем сроке уже были бы бессильны.
— Ты уходи отсюда, беги прочь, они все проклятые, говорю, проклятые, их всех уничтожат. — сумасшедшая натужно хрипела, скалы мелкие зубы, как ее вообще сюда пустили?
Рин уже хотела уйти прочь, вызвав наряд стражи, когда почувствовала, что в спину упирается что-то острое.
— Давай, девочка, давай, тварь маленькая, веди меня к самому главному, — лихорадочный шепот, — иначе я наделаю кучу дырочек в твоем чудном тельце.
Вздохнула, прикрывая глаза и ощущая тревогу своего шаэ на другом конце связи. Нет, милый, здесь я справлюсь сама, уж поверь. Кроме брезгливого опустошения чувств не осталось. Змееныша жаль, но у него еще есть шанс родиться. Что ж за твари то бывают на земле… Чешуя мгновенно проступила на теле, закрывая спину, ноги перетекли в длинный хвост, отливающий на закате алым. Подсечка, уход, поворот. Ножик рассек ткань туники — и то чуть. Ох и достанется ей от учителей за неуклюжесть. Ни злости, ни азарта не было. Теперь она все лучше понимала Нильяра — бесконечно устанешь, сойдешь с ума пропускать каждую такую ситуацию сквозь себя. Остается только отгородиться. Хвост аккуратно спеленал безумную, стараясь не давить на живот.
— А у нас оказывается в центре столицы небезопасно… что-то внутренняя стража расслабилась во время мятежа, — от этих крадущихся ноток в голосе потеплело на сердце.
Рин обернулась, улыбнувшись князю во все клыки.
— Редко, когда меня так радостно встречают, — Айнире усмехнулся, чуть шелестнул валиками крыльев, нехорошо смотря на извивающуюся в коконе хвоста альву.
— Чего стазис то не наложили? — спросил почти миролюбиво.
— Она беременна, — Рин покачала головой, только надеясь, что Кио внял ее мысленной тираде и утащит отсюда Лэйри. Несмотря на всю боевитость, фэйри здесь не место. Не умеет она сражаться с мирным населением, особенно, глубоко беременным, — похоже, любовница одного из заговорщиков. Он хотел красивую куклу, а она оказалась до безобразия глупой и амбициозной…