Змеиное варенье
Шрифт:
— Я беру ваш заказ. Задаток — половина. Торг неуместен. Результат гарантирую.
Даже через перегородку было слышно, как тяжело и обреченно вздохнул гаяшимец.
— Это очень большая сумма. Я не могу вот так…
— На нет и суда нет, — я даже обрадовалась, здраво рассудив, что, в конце концов, на этом заказе свет клином не сошелся.
— Господин Ангел, подождите! Я имел в виду, что не могу сразу выдать… У меня при себе столько нет.
— Завтра в семь вечера. Дивинское кладбище, склеп семьи… — я чуть замешкалась, — семьи Остронег.
Как
— Хорошо. Как я вас узнаю?.. И какие гарантии?
— Я сам вас найду. А гарантией может быть только репутация моей наставницы — Цветочка. И мое собственное слово.
Я затаила дыхание и неслышно выскользнула из исповедальни, тут же нырнув в соседнюю. Здесь я торопливо освободилась от надоевшего убожества монашеской рясы и переоделась в приготовленное платье, распустив волосы и накинув вуаль на лицо. А потом вышла и затесалась в немногочисленные ряды прихожан, склонившись в благочестивой молитве. Спустя несколько минут из исповедальни вышел мой заказчик. Им оказался высокий сухощавый гаяшимец, одетый скромно, но добротно. Он неуверенно оглянулся и ссутулился. Когда он вышел из собора, я подождала немного, проверяя возможных соглядатаев за ним и за собой, потом последовала за гаяшимцем. Забава началась, и кровь уже бурлила от охотничьего азарта. Когда экипаж заказчика остановился возле гаяшимского посольства, я велела извозчику подождать немного и ехать к Дивинскому кладбищу.
Солнце давно село, избавив мои глаза от невыносимого блеска снежного покрова. Самое старое кладбище Зевасталя освещалось только на центральных аллеях, но мне свет не был нужен. Я прекрасно помнила дорогу и быстро шла по тропинке. Мороз к ночи усилился, и под ногами скрипел снег. Я ускорила шаг, свернув еще на одну тропу, почти неразличимую в темноте. На пороге склепа семьи Дорошек, словно путеводная звезда, горела лампадка. Я на секунду замерла, прислушиваясь к ощущениям, потом решительно шагнула внутрь. Склеп казался заброшенным для любого непосвященного, но я знала, что если потянуть за проржавевшее кольцо на каменной фигуре святого Тимофея, сражающегося с демоном, то откроется потайная дверь, ведущая вниз.
— Цветочек? — спросил в вечную темноту маленький человечек, сидящий за столом. Яшлик был слеп, поэтому я тихо ответила:
— Да.
— Демон кошачий, Яшлик уже и не думал когда-нибудь услышать… Цветочек жива? Дай-ка…
Я послушно подошла к нему и наклонила голову, давая ощупать свое лицо. Его паучьи лапки пробежали по моей коже и ухватились за плечо.
— Цветочек вернулась? Но банды уже нет… Никого не осталось.
— Цветочка тоже нет. Завяла и сгнила.
— А кто есть?
— Серый Ангел. Ученик Цветочка.
По бледному лицу промелькнуло слабое подобие улыбки. Яшлик потер руки и закивал, его искусственные глаза разного цвета, синего и желтого, смотрелись неестественно ярко.
— Серый Ангел, чудно-пречудно. Будет новая банда?
— Нет, — оборвала я его истеричное веселье. — Серый Ангел действует в одиночку. Но готов щедро заплатить за сведения.
Яшлик скис, сложил руки и опустил голову.
— Не печалься, Серый Ангел обещает веселую забаву для Яшлика. Поцелуй Единого.
Маленький человечек вытащил сначала один глаз, потом второй, начал крутить их в руке так ловко, что они слились в одно пятно, мелькающее у меня перед глазами. Я знала эту дурацкую привычку самого искусного шептуна столицы, поэтому просто закрыла глаза и стояла, ожидая, когда закончится тихий перестук стеклянных хрусталиков.
— Яшлик любит все новенькое, — наконец выдал он.
— Тогда Серому Ангелу необходимо узнать все о княжьем поваре Чжоне Орфуа. А еще я… тьфу, Серый Ангел намерен раздать долги.
Яшлик покачал головой и с раздражением зашвырнул в угол оба глаза, уставившись на меня пустыми глазницами.
— Атаман получил все долги, кроме последнего.
— Серый Ангел думает иначе. Семейство Остронег. Он начнет с него, — я подняла оба глаза и со стуком положила их перед шептуном. — Яшлику понравится новый стеклянный глаз из дымчатого опала? Серого, как пепел еретика?
Яшлик недовольно заворчал, покатывая стеклянные шары глаз по столу, он нервничал, и я решила его подбодрить.
— Повесели Серого Ангела последними новостями… Или совсем скучно стало без меня в столице?
— Остронегам весело. Дочка их померла… Славно так померла, затейливо, на потеху всем…
— Жаль, Серый Ангел не успел на забаву. Расскажи…
— Откушать деточка захотела да сил не рассчитала — лопнула! — человечек захихикал, к нему опять вернулось хорошее расположение духа. — По кускам развалилась, собирать ее пришлось…
— И вправду, весело тут… А про живые волосы Яшлик слыхал?
Я досадовала на инквизитора за то, что приходится выяснять личности убитых таким способом. Для общения с шептуном требовалось просто серо-ангельское терпение… Я хихикнула…
— Обижаешь, — хлопнул он тощим кулачком по столу и тоже хихикнул. — И зачем спрашивать, коль и так знаешь?
— На память хочется безделицу, серебряную вилку…
— Ишь ты! — погрозил шептун мне пальцем и ловко вернул оба глаза на место. — Самому надобно!
— Серый Ангел щедр, он с тобой поделится…
Яшлик задумался и притих, напоминая капризного ребенка, не знающего, что выбрать: конфету или прогулку.
— Адмирал Мирчев, — наконец выдал он и надулся, — сынка-то похоронил в семейном склепе, там охрана… Серый Ангел и там достанет?
— Серый Ангел коллекцию собирает, ни перед чем не остановится. Еще пара безделиц нужна. Клык безумца, что служанку загрыз и себе ногу откусил… Слыхал про такого?
Яшлик заволновался, на ноги вскочил, стал притоптывать. Синие замшевые сапожки со шпорами тихо звякали каблуками.