Змеиное варенье

Дорогожицкая Маргарита Сергеевна

— Хватит придуриваться! Одевайтесь!

— Но мне правда нехорошо… — я осеклась, сообразив, что такое восхитительное чувство вины, делавшее его послушным вчера, сегодня уже испарилось. Откуда он вообще узнал, что я выходила? Убью мерзавку!..

— Если вы через пять минут не будете готовы, клянусь Единым, я вытащу вас в чем есть. Экипаж уже ждет.

— И куда на этот раз? Ваш профессор опять милостиво соизволил найти для меня время? — я неохотно подняла платье. Был большой соблазн стянуть рубашку прямо при инквизиторе,

но мне не хотелось, чтобы он увидел шрамы.

— Вчера вечером произошло еще одно самоубийство. Вскрытие назначено на восемь. Хотите удивить местную публику тощим голым задом, воля ваша. У вас пять минут.

Он вышел из спальни, захлопнув за собой дверь. Дурной сон был мгновенно забыт. Я расплылась в довольной улыбке, потирая руки, прямо как Яшлик. День начинался интересно.

— Господин инквизитор, куда вы дели мою служанку? Впрочем, неважно, — я выглянула из-за двери и поманила его пальцем. — Вам придется мне помочь.

Он тяжело взглянул на меня и нахмурился. Выглядел он неважно, взъерошенный и усталый, словно не спал всю ночь. Кысей злился и был настолько встревожен, что даже глазом не повел на мои едва прикрытые платьем прелести. Даже не смутился. Интересно, кто стал очередной жертвой безумной пляски? Я улыбнулась ему и добавила:

— Корсет. Мне самой не затянуть. Помогите, сделайте одолжение. И не надо хмуриться. Такой чудесный день за окном…

Его передернуло от отвращения.

— Еще одна юная жизнь страшно оборвалась, а вам и дела нет…

— Корсет. И побыстрее, я не хочу пропустить ни единой подробности вскрытия того, что осталось после этой юной жизни…

Инквизитор неохотно подошел ко мне и взялся за шнуровку, но потом замер.

— А куда вы дели Тень? Она разве не предупредила, что я искал вас вчера вечером?

— Хм… Я думала, что это к вам она помчалась докладывать обо всем. Потуже, господин инквизитор.

— Где вы были вечером?

— Выходила подышать свежим воздухом… Нездоровилось мне…

Он дернул за шнуровку так сильно, что у меня потемнело в глазах.

— Если я узнаю, что вы встречаетесь с Серым Ангелом, — опять завел он свою песню, воюя с корсетом, — что будучи на службе у Святого Престола, поддерживаете связь с еретиком и отступником, если только…

— То что? Что вы сделаете? Кстати… — я поморщилась и провела рукой по груди. — А почему у меня синяк на груди?

В зеркальном отражении мне было видно, как инквизитор дрогнул и смутился.

— Я жду ответа. Что вы делали, пока я была без чувств?

— Искусственное дыхание.

— Как мило. Если хотели поцеловать, то совершенно необязательно было имитировать…

— У вас была остановка дыхания. Вы не дышали почти три минуты, — он опустил руки и отвернулся. — Я испугался, что вы… уже не очнетесь. А вам настолько наплевать на себя, что вы понеслись к нему на свидание

тем же вечером…

Я удивленно смотрела на Кысея, потом подошла и взяла его под руку.

— У меня действительно были важные дела. Не злитесь. Пойдемте, господин инквизитор.

Он резко освободил руку и пошел вперед, даже не взглянув на меня. Я пожала плечами и бросила прощальный взгляд на себя в зеркало. Серебро соболиного меха мне показалось слишком скромным, и я скинула накидку, поменяв ее на лисий мех плаща. Да и пышный столбунец из огненно-рыжего меха показался мне более удачным, чтобы скрыть излишнюю бледность лица…

Не успела я сесть в экипаж, как инквизитор сам придвинулся ближе и угрожающе навис надо мной.

— Молчите! — упреждающе сказал он, едва я попыталась съязвить. — Молчите и слушайте внимательно. Мне стоило больших усилий добиться для вас разрешения присутствовать на вскрытии. Дело очень серьезное, и я не потерплю ваших идиотских выходок. Посмейте там открыть рот, и я…

— И что? — не удержалась я.

— И я больше никогда не буду иметь с вами дело. Буду считать, что вы нарушили слово. Я уже сто раз успел пожалеть…

— Господин инквизитор, не надо так нервничать…

— Господи, да вы хоть иногда можете вести себя нормально? — взвился Кысей. — Прекратите меня перебивать. На вскрытии будет кардинал Яжинский, который вас терпеть не может. Я уже молчу про верховного каноника и главного магистра, первых сановников князя.

Я удивленно разглядывала инквизитора. Он вел себя непривычно дергано, злился и нервничал. Хмурое лицо было темнее обычного, а под глазами залегли тени.

— Кого же убили, что из вскрытия решили устроить балаган с такими важными зрителями?

— Сына гаяшимского посла. Будет еще представитель посольства. Поэтому вы будете вести себя ниже травы, тише воды. Если у вас…

— И кто у нас нынче посол великого ханства гаяшимского? — пробормотала я ошеломленно.

— Не перебивать! Если у вас опять случится видение, то сделайте одолжение, подайте знак, чтобы я смог вас увести.

— Это не от меня зависит, — сказала я. — Так как зовут посла?

Кысей нахмурился, полез за пазуху и заглянул в бумаги:

— Посла зовут благородный гаш-и-ман Сы Чин, а его сына звали Гук Чин. Тьфу, язык сломаешь.

Я похолодела. Неужели Сыч в городе? Но как и почему? Хотя прошло шесть лет, но хитрый ублюдок вряд ли забыл наложницу, из-за которой лишился всего, в том числе и расположения хана. И пусть тогда я выглядела иначе, но он может узнать меня. Интересно, как он смог вернуть благосклонность молодого хана, ведь тот его терпеть не мог?..

— Посол тоже будет на вскрытии?

— Вы считаете, это смешно? Приглашать несчастного, убитого горем отца на вскрытие его единственного сына?

Я успокоилась.