Змеиный клубок

Влодавец Леонид Игоревич

Не утверждая, что они полностью соответствуют действительности, я убежден, что тщательная проверка их необходима…

— Давно говорит? — спросил Севка вполголоса, но никто ему не ответил.

Экран в это время неожиданно мигнул, на какое-то время замутился, но затем на нем появилась картинка с видом облцентра и заиграла какая-то легкая музыка.

— Когда началось-то? — еще раз поинтересовался Буркин.

— Да минут пять назад, не больше, — ответила Ирка, вытирая полотенцем блюдо из-под салата. Там «Санта-Барбара» шла, потом

реклама закрутилась в перерыве… И тут — р-раз! — все свернулось. А потом вдруг Леха появился. Я даже и не признала.

— Ага! — встряла Танька Ерохина. — Такой важный! Рожа надутая. И говорит, как начальник какой-то. Если б не Зинка, мы б точно не углядели.

— Точно! — очень довольная собой подтвердила третья добровольная посудомойка, Зинка Гусева.

Я аж обалдела — Коровин! И Таньке говорю: «Смотри, это ж Леха!» А она мне: «Ты чо, сбрендила? Ему на один галстук от этого костюма денег не хватит!»

— А может, вы и правда обознались? — предположил Ванька. — Рожа, конечно, похожа, но говорит как-то не по-русски.

— Да его же террористы захватили, вы что, не поняли? — вскипел Севка.

— На фига он им сдался? — возразил Ванька. —

Чего с него взять-то?

— Если костюм такой сляпал, значит, есть чего, — не согласилась Танька. — А потом он же фамилию сказал и имя-отчество.

— Да, это точно. Только начал, сразу сказался: «Товарищи, господа и дамы, я Коровин Алексей Иванович…» — вспомнила Зинка.

— Он еще чего-то говорил, только тут чего-то захрюкало в телике. А остальное уже при вас продолжалось…

— «Сижу, — говорит, — в надежном месте», — заметил Ерохин. — А вообще-то это чего-то мне напоминает.

— Чего напоминает? — не понял Севка.

— Да это самое место, где он говорил. Вроде я там тоже бывал.

— Тоже, что ли, в заложники попадал? — хмыкнула Танька. — Интересно, а чего я про это не знала?

— Ладно тебе, — отмахнулся Ванька, впрочем, довольно добродушно. — Если б еще разок увидеть, я б, наверно, точно сказал.

— Чего сказал? — спросил Севка.

— Да понимаешь, — наморщил лоб Ерохин, — года два назад мне калым подвернулся. Мужик один по тем временам неплохо предложил — триста тысяч за пару ездок. На склад какие-то ящики возил. Там, по-моему, какое-то овощехранилище раньше было. А коммерция его под склад заарендовала.

— Ты что, думаешь, что Леху туда увезли? — удивился Севка.

— Да так, — неопределенно ответил Иван, — похожее место.

— Мало что похожее, — сказала Ирка, — таких складов сейчас хрен знает сколько.

— Там заметка одна была, — сообщил Ванька. — Мне показалось, что я ее видал.

Показалось или видал? — настырно спросил Севка.

— Хрен его знает, — проворчал Ерохин, — там же резкость на Леху была наведена, а что за спиной у него — мутно. Вроде, стена белая, однако какие-то черточки видать. Вот там, где я был, на складе в смысле, была на стенке надпись накарябана.

— Матом? — хихикнула Танька.

— Нет.

Там было написано чего-то по-иностранному. Немецкими буквами.

— Да сейчас в каждом сортире чего-нибудь такое написано, — буркнул Севка, — нашел, блин, примету!

— Так-то оно так, — согласился Ванька, — но только это не «Ай лав ю» было. И не «Куин», и не «Битлз», и не «Депеш мод». Это я тоже везде видел. У нас вон, на клубе, намазали. Там чего-то редкое было. Оттого и запомнил. То есть не совсем запомнил, а так, в общем и целом. Если сейчас сказать — не напишу, а вот если увижу — точно вспомню. Может, еще прокрутят, а?

— Может, и прокрутят… — насупился Севка. — А ты как раз уедешь в это время. Тут даже видак не помог бы, если б и был. Черт его знает, когда включать? Не предупреждали же, когда эта передача будет.

— А между прочим, — вспомнила Зинка, — я знаю, кто мог эту передачу записать. Абрамян со своей Каринкой. Она все серии «Санта-Барбары» пишет на кассету. У них и телик, и видак японские. Отлично видно!

— Ну что, съездим? — предложил Севка.

— И не подумайте! — в испуге замахала руками Танька Ерохина. — На фиг, на фиг! Уже темнеет, а вы пьяные. Под откос слетите еще…

— Мы — пьяные? — обиделся шофер. — Да ты сама косая!

— Может, я и косая, а ты — косее! — прошипела Танька. — Пошли домой, живо!

— Правильно! — Ирка с удовольствием проявила солидарность. — Знаем мы, зачем вас в «Колосочек» потянуло. Не допили, что ли? А потом три дня опохмеляться будете. Татьяна, забирай своего, а ты, Зинуля, соображай, чего говорить при этих козлах.

— А чего я-то? — зашипела Зинка. — Ну, сказала и сказала! Каринка действительно всю «Санта-Барбару» от и до пишет. У ней уж, наверно, сорок кассет ее накручено. Ни одной серии не пропустила.

— Ой, да на хрен нам это нужно! — заорала Ирка. — Ну если даже и так? Ну, узнает Ваня эту надпись. Что вы, туда попретесь? Леху отбивать? Хватит того, что Петрович тут войну устроил! Так у него автомат был. Ты сам-то, Буркин, не помнишь, какой приехал? Вам чего, приключений захотелось?! И так еще неизвестно, простят бандиты или нет. А на ментов не надейтесь. Им главное, чтобы шухеру меньше было.

— Кто-то в гору едет, — прислушался Ерохин.

— Уй, — сказала Танька с почти серьезным испугом в голоске, — не иначе, опять банда!

— Смотри, накаркаешь, дура! — заругалась Ирка.

— Топор где? — спросил Севка.

— И не думай! — завизжала благоверная. — Тихо сиди, если что!

— Абрамян это, — определил Ваня, — покамест только у него «Опель» есть.

— Во зараза, легок на помине! — сказала Зинка.

«Опель» подкатил к калитке, остановился, заглушил движок. Вышли двое, мужчина и женщина.

— Здравствуйте, — сказал Абрамян, подойдя к крыльцу. — Соболезную. Очень хороший человек был Иван Петрович, хотя не все понимал в современной обстановке. Извините, поздно узнал.