Змеиный культ

Таран Михаил

— Это необходимые меры предосторожности. Ртуть защищает нас от незваных гостей. Да и если кто-нибудь из пленников попытается бежать, то ртуть ослабит его и не позволит выйти за пределы Храма, — с важностью добавил второй легионер.

Михаил внимательно разглядывал своих круглоголовых спутников, не переставая удивляться тому, как им удаётся так легко переносить эти токсичные испарения. Ведь они дышат этой заразой словно свежим горным воздухом.

Действительно, следующий зал оказался куда более пригодным для жизни. Просторный и светлый. В самом центре этого зала стоял массивный постамент, с лежащей на нём книгой. Огромной тяжёлой затянутой в дорогой переплёт книгой. Михаил узнал этот фолиант. «Диктат Греха» — древнее писание наложившее запрет на любые деяния приводящие к грехопадению. Кодекс — свод правил,

который определял нормы морали на миллиарды лет вперёд.

Да, Михаил вспомнил эту книгу. Вспомнил, каким он был ярым сторонником идей, изложенных на этих пожелтевших страницах. «Конечно, здесь, в Храме Справедливости ей самое место» — подумал Михаил, поравнявшись с постаментом.

— Славься, Лорд Михаил! — откуда-то справа раздался неожиданный раскатистый хор голосов.

Архангел развернулся к источнику шума, которым оказались ещё несколько легионеров, вошедших в зал. Круглоголовые «друзья» все как один сделали причудливый реверанс, заставив копья несколько секунд левитировать в воздухе, после чего поклонились.

Михаил ничего на это не ответил, лишь улыбнулся, радуясь, что его всё-таки помнят и чтят.

Послушно следуя за своими сопровождающими, Архангел преодолел ещё несколько диковинных залов. В одном журчали фонтаны и порхали бабочки, а слепящий свет сотен «светлячков» заполонял собой каждый миллиметр пространства. В другом же царил непроглядный мрак, рассеивающийся тусклым светом, растущих вдоль стен флюросцианов. Круглоголовые сопровождающие постоянно переглядывались, и Михаил чувствовал, как дрожит их псионическая аура. Это могло означать лишь одно… Они общаются! Общаются телепатическими сигналами. «Странно, неужели и они что-то пытаются от меня скрыть?» — вспыхнула очередная мысль в возмущённом сознании Архангела. Да, эти древние не такие-то уж простые ребята, какими кажутся на первый взгляд.

— Мы почти на месте, милорд! — произнёс один из круглоголовых, указывая острием копья вперёд.

Там, куда он указывал, стояла огромных размеров стеклянная капсула, причудливо переливающаяся в свете кружащих под потолком «светлячков».

Капсула имела вытянутую, эллипсоидную форму. Её тонкие стенки состояли из неведомого, отдалённо напоминающего стекло, минерала. Полупрозрачная структура загадочного минерала причудливо расплывалась перламутром. Испещренный руническими символами постамент, на котором громоздилось это чудаковатое устройство, напоминал небольшую трибуну, для удобства восхождения на которую были предусмотрены ступени. Вокруг эллипсоидной капсулы расположились невыносимо жужжащие генераторы доминус-энергии.

— Что это? — насторожился Михаил, разглядывая таинственный объект.

— Портал, милорд! — уверенно ответил один из круглоголовых сопровождающих.

— Портал? — переспросил Архангел, удивлённо приподняв брови.

Загадочное устройство совершенно не внушало ему доверия. То, что круглоголовые «друзья» называли порталом, на поверку могло оказаться ловушкой. Архистратиг внимательно осмотрел своё сопровождение, оценивая свои шансы. Тюремщики были превосходными воинами, искушёнными в военном деле фанатиками. Но даже им было бы не по силам тягаться с огромным колоссом в золотой броне. Впрочем, не всё решает одна лишь сила. Ведь «Псы Справедливости» были хитрыми и расчётливыми легионерами, а это значит, что их коварные ловушки могут поставить в уязвимое положение даже сильнейшего среди Архангелов. Михаил это прекрасно понимал и от этого лишь сильнее множилось недоверие к этой загадочной эллипсоидной штуковине.

— Да, милорд. Владыка порядка ждёт Вас, — жестом приглашая к стеклянной капсуле, заверил его круглоголовый.

— Ладно, пусть будет так. Хотя всё это как-то странно… — прошептал Михаил, поднимаясь по ступеням и заходя в загадочную капсулу.

Не успел он попасть внутрь этого устройства, как проход, через который он проник, моментально заполнился полупрозрачной материей, превратив ошеломлённого Архангела в пленника, запертого внутри жуткой, овоидной капсулы.

В то же мгновение его ослепил яркий свет, а по ушам ударил пробирающий до мурашек свист. Пространство реальности принялось чудовищным образом искажаться, подвергаясь каким-то необъяснимым и неясным воздействиям. Пурпурно-розовые всполохи, словно раковая опухоль, оплетали заточённого в этом диком устройстве Михаила.

Всполохи расползались ядовитыми кляксами, застилая его взор и сводя с ума немыслимым буйством красок. Что-то происходило и это «что-то», крылатому великану совсем не нравилось. Михаил в бешенстве попытался разбить одну из стенок капсулы-ловушки, но ничего не вышло. Его огромный кулак прошёл сквозь дематериализованную преграду, оставляя после себя лишь расходящиеся в разные стороны круги фантомной реальности. Точно такие же круги, которые можно наблюдать, когда на безмятежную морскую гладь приземляется камень. Да, очевидно было уже слишком поздно, чтобы полагаться на грубую силу материального мира. Податливая ткань реальности стремительно менялась, превращаясь в аморфную, растягивающуюся, рвущуюся по швам материю. Материю, сквозь которую проступают всё новые и новые пурпурные кляксы, разъедающие привычное мироощущение и заменяющие его на жуткое небытие дереализации. Михаил прекрасно помнил эти пурпурно-розовые вихри. Да и как же он мог их не помнить, когда ему приходилось наблюдать за их причудливыми плясками больше трёх столетий подряд! Чертоги забвения полнились их изменчивой природой, что претерпевала ежесекундные метаморфозы и трансформации в окутанной космическим холодом пустоте. Ужас парализовал волю, и разум величайшего из Архангелов в тот момент, когда он допустил лишь одну мысль о том, что может вновь вернуться туда. Туда, в измерение ужаса и бесконечного хаоса, который кипит, бурлит и клокочет, меняясь столь быстро и динамично, что даже самый стойкий разум неизбежно затронет скверна безумия. Капсула вздрогнула, и Архангел перестал ощущать твердь под ногами. Чувство невесомости и лёгкости мгновенно сменила лавина волнения, а затем пришёл страх. Страх, которого прежде чувствовать ему ещё не доводилось.

Михаил уже пожалел, что так слепо доверился неизвестным ему легионерам. Пожалел, что согласился и попался на эту уловку. Мысли штурмовали разум Архистратига одна за другой, пока застилающая взор пелена не исчезла. Вакханалия перламутровых клякс и вихрящегося буйства красок ушла, уступая место непроглядной тьме затекающей густыми чернилами глубоко в душу и разум, наполняя их безысходностью. Но впрочем, и тьма продержалась недолго. Её вязкую сущность разорвала обретшая материальную форму реальность. Та самая реальность, к которой неискушённый разум столь сильно привык и за которую так отчаянно цеплялся.

Истощенный и опустошённый столь близким контактом с энтропией чистейшего хаоса, Архистратиг рухнул на колени. Металлический лязг, с которым бронированные поножи гиганта встретили холодную поверхность пола, оглушающе ударил по ушам. Судя по характеру отражающегося от стен эха, можно было сделать вывод, что окружающее пространство замкнутое и весьма просторное. Поборов невыносимую головную боль и бесконтрольные судорожные волны, что растекались по его могучему телу, крылатый колосс поднялся на ноги и внимательно огляделся.

То место, в котором Михаил оказался, было необычайным и жутким. Комната идеальной кубической формы. Комната без окон и дверей. Стены, пол и потолок выполнены из серебра и плотно покрыты руническими символами и знаками. Осуществляя тщетные попытки разогнать кромешный мрак, под потолком кружились два обезумевших «светлячка». В центре комнаты-куба возвышались золотые весы Справедливости, а рядом с этими весами стоял угрюмый крылатый великан.

Его изысканная белоснежная рубашка была аккуратно застёгнута на все пуговицы. Широкие кружевные рукава прячут тонкие кисти рук, пальцы которых украшают золотые перстни с символами справедливости. На длинной шее туго затянут безупречный чёрный бант. Непослушные графитовые волосы разбавляют прожилки седины. Его усталое лицо покрывают морщины, особенно они заметны в уголках глаз. Глаз, сапфировый цвет которых напоминал Михаилу о братском родстве.

— Мой брат! Невероятно… Когда Гавриил сказал, что ты очнулся, я признаться даже не поверил. Но теперь я вижу, Оракул не ошибся! — радостно воскликнул Рагуил, неспешно приближаясь к своему брату.

Чёрные крылья за его спиной смиренно сложены. Металлические сапоги с гулким эхом встречают серебряный пол. Усталое лицо добродушно улыбалось.

— Да, брат! Извини, что зашёл к тебе последнему, но прежде мне нужно было увидеть трёх моих младших братьев и встретиться с Херувимом, — крепко обнимая Архангела, ответил Михаил.