Змей Горыныч и Клубок Судьбы
Шрифт:
— Чем сегодня попотчуешь, тетушка Гусыня? — с порога поинтересовался он.
— Сам знаешь, четверг, — неожиданно для Ивана в голосе тетки прорезались одновременно ласка и сварливость.
— Четверг — не среда, — радостно согласился Сокол, подходя к стойке за подносом, — но ведь и не пятница! Давай и ушички, и леща!
С нагруженным подносом приглядывающий подсел к Ивану, посмотрел на грустящего в его тарелке карася и вновь повернулся к тетке, собравшейся опять заскучать за прилавком:
— Что ж ты, тетушка Гусыня, гостя иноземного
— Так откуда ж мне знать, что он гость?! Да еще и иноземный! Говорит по-нашему, одет прилично. А леща я предлагала — сам отказался.
— Да-да, спасибо, — сконфузился Иван.
— Зря стесняешься, — подмигнул Сокол, — ты не представляешь себе, как вкусно тетушка Гусыня леща запекает! На, попробуй! — он придвинул Ивану свою порцию. — Уже ради него стоит четверга ждать!
— А ради чего еще?
— Например, ради пятницы, которая сразу же за четвергом. А там уж и выходные близко!
— Какие еще выходные?! — удивился Иван. Дома не работали только по праздникам, да и то лишь по общегосударственным. Всем известно: лето зиму кормит и греет. Вот каждый и старается как можно больше успеть пока тепло да сухо. Неужто, в этом странном городе по-другому? Или здесь зимы не бывает?!
— Выходной — это, когда не обязательно приносить пользу Обществу, а наоборот, можно счастливо вкушать его плоды. Общественная баня по субботам, общественная кухня, приобщение к культуре, — Сокол мечтательно прикрыл глаза, — и все это уже послезавтра! Послезавтра мы пойдем в город!
— А сегодня?
— А сегодня я покажу тебе, Иван, как мы тут живем. Только сначала заскочим в общественную приемную.
— Зачем?
— Как зачем? — удивился Сокол. — Нужно тебя зарегистрировать, чтобы уже завтра ты смог начать приносить пользу Обществу. Ну, и мне заодно отметиться, как добровольному проводнику. У нас добровольность приветствуется и ценится. Пойдем?
Он составил неожиданно быстро опустевшую посуду на поднос и направился с ним обратно к стойке. Иван последовал его примеру.
— Сколько я должен?
— Чего? — не понял его Сокол.
— Ну, заплатить за обед…
— Чудак! — улыбнулся приглядывающий. — Здесь же все общественное!
Глава 6
Общественная приемная находилась здесь же, на площади. У входа висела табличка, аналогичная той, что украшала столовую. Не стуча, Сокол распахнул дверь и жестом пригласил Ивана следовать за собой.
Они очутились в коротком коридоре, из которого вели три двери. На каждой висела табличка. Сначала приглядывающий заглянул в дверь с надписью: «Служба учета». Там, видимо, никого не было, поэтому Сокол развернулся и вошел в противоположную ей «Службу занятости». Ивана он с собой не позвал. Юноша недоуменно повернулся к третьей двери и прочел: «Общественный деятель».
Больше он ничего не успел — вернулся Сокол. Приглядывающий вновь вошел в «Службу учета» и позвал юношу с собой:
— Сейчас запишем тебя и пойдем в
— Какой сегодня день? Ах, да, четверг…
Сделав необходимые пометки, Сокол выдвинул ящик стола, достал оттуда большую печать, поставил оттиск. Отправив печать и бланк на свои места, он поднялся:
— Ну, вот и все. Поздравляю, ты гражданин Нашего города! Теперь можно отправляться, — и вышел из-за стола.
— А мне не полагается какой-нибудь документ? — удивился Иван.
— А зачем? Я тебя знаю, с остальными познакомишься послезавтра.
— А завтра?
— Завтра зайдешь в службу занятости, попросишь подыскать себе подходящее занятие, чтобы приносить пользу Обществу. А послезавтра мы пойдем в город, — он подмигнул Ивану.
Глава 7
Экскурсия пролетела быстро. От площади вели всего четыре улицы. Больше улиц в городе не было. Приглядывающий Сокол показал Ивану общественную ратушу с часами, общественную баню, общественное хранилище инвентаря, пояснив:
— Сюда ты отправишься завтра, после того, как тебе выдадут общественно полезное дело.
Общественный туалет показывать не пришлось. Иван обнаружил его самостоятельно. По запаху. И не преминул им воспользоваться. После чего решил постараться избегать это заведение.
Три улицы выходили на окраину и заканчивались калитками, распахнутыми настежь. Четвертая улица упиралась в небольшой двухэтажный особняк. Эту достопримечательность приглядывающий Сокол приберег напоследок. Они остановились на почтительном расстоянии.
— Не подходи слишком близко. Он не любит, когда его тревожат, — тихо проговорил Сокол, — это наша достопримечательность. Антиобщественный элемент. Его имя не принято произносить вслух. Хорошо, что и он не стремится в наше Общество. Он опасен! Запомни это, Иван.
— Почему вы не хотите принять его в свое Общество?
— Общество радо всем и каждому. Он сам не хочет стать членом Общества. Мы и не настаиваем. Наше Общество самое справедливое и гуманное в мире!
Они развернулись и вновь направились к площади. Часы на общественной ратуше пробили пять раз. Через несколько мгновений улица наполнилась людьми. Они выходили из мастерских, неся инструмент и готовые изделия. И все шли к площади, сливаясь с людьми с других улиц. И весь поток, шумный, гомонящий, тек к общественному хранилищу. Отсюда люди, избавившись от своей ноши, разбредались по городу. Кто-то шел в общественную столовую, некоторые шли в общественный клуб, иные направлялись к общественной бане. Но больше всего людей спешило в общественные туалеты.