Змей Горыныч
Шрифт:
– Никита, он же всех перебьёт, надо что-то делать, - неистовствовал подошедший Василий Колчан.
– Будь со мной рядом, он сам придёт к нам, он знает меня в лицо, он захочет меня убить, уже скоро. Уже скоро.
Никита не сходил с места и во время вспышки молнии больше походил на каменную статую. С холодным равнодушием он наблюдал за смертью своих товарищей и ждал, когда Змей, наконец, подберётся и к нему. Борис же лишь дивился его спокойствию и держал щит над головой, защищаясь от дождя. Но вот очередная продолжительная вспышка молнии осветила шершавое тело с тремя головами и окровавленными зубами. И одна из этих голов повернулась в их сторону. Затем снова наступила тьма. Василий закрыл щитом грудь как раз в тот момент, когда в него направилась струя огня. Пламя лишь слегка обожгло его руки, от огня загорелись факелы Сигвата и Дьярви, которые, как оказалось, сидели рядом, в засаде. На свету
– Попался, выродок!
– закричал Никита и изо всех сил размахнулся мечом и ударил по шее Змею. Голова зверя упала на землю, и в следующее мгновение все услышали дикий рёв, похожий на стон раненного медведя, но в то же время и на крик дикой, не человеческой ярости. Змей стал ещё сильнее биться в сетях и вырываться наружу.
– Держите его, держите!
– кричал Никита, и в это мгновение молния ударила в землю, прямо в Бориса Шапкина, стоящего между воеводой и Дьярви. Оба богатыря разлетелись в разные стороны, пламенеющее тело Бориса рухнуло на землю, а меч Никиты упал на землю. Василий с невероятной скоростью кувыркнулся на земле и ухватился руками за сеть. Теперь только он и Сигват держали Змея. Только здесь Василий осознал свою ошибку – он оставил на земле свой щит. Но было уже поздно, и обе его руки были заняты. Ужасная пасть, полная огня уже поворачивалась в его сторону. Выхода не было, Василий изо всех сил закричал и побежал прямо навстречу струе огня. Страшная боль охватила всё его тело, особенно лицо, но богатырь был одержим целью, и, полыхая огнём, он опустил-таки свою секиру на шею Змею. Но голова врага не упала на землю, Змей был лишь ранен и перестал испускать огонь этой головой. Василий тут же повалился на землю и стал кататься в грязи. Грязь въедалась в его тело, прорастала в его изуродованное лицо, в глаза…. Богатырь не знал, ослеп он или ещё способен видеть, глаза его были залеплены грязью, а кругом был мрак. Почти тут же после того, как Василий упал, Змей вырвался и полетел вверх. Он снова был свободен, хоть на нём ещё и были обгоревшие сети. Змей ещё мог сражаться, хоть у него осталась лишь одна полноценная голова. Богатырей оставалось совсем немного, но их было меньше, чем должно было быть. Где Микула Селянинович с его отрядом? Только эта мысль посетила Змея, как он увидел пламя, поднимающееся из города. Змейгород горел, в городе шло сражение, враги были уже там. Никита Кожемяка провёл Змея, он не собирался ждать, что враг сдастся, всё это было лишь уловкой. Никто бы и не подумал, что Никита доверит взятие города кому-то другому, в то время как сам будет отвлекать врага. Змей тоже счёл Кожемяку слишком тщеславным и просчитался, богатырь перехитрил его. Змей тут же помчался в сторону Змейгорода. Он чувствовал, как теряет силы, и когда добрался до высокой крепости и снова обернулся человеком, то тут же свалился на пол. С улицы доносились крики, сомнений не было, там шло сражение. Дома полыхали, и скоро, видимо, должен был заполыхать и высокий кремль, укрывающий посадника. Ратмир не помнил, сколько он провалялся здесь на полу, лишённый сил. Он не мог ни о чём думать, в мыслях у него были только его жена и сын, которые спаслись в самый последний момент. Наконец, дверь открылась. Враги или друзья? Ратмир приподнял голову и увидел колдуна Захара. Тот был весь растрёпан и перепачкан в крови, но ещё жив.
– Владыка, - подбежал он к Ратмиру, поднимая его на ноги, - все пропало, нас предали, враги пробираются через городские ворота.
– Это Пафнутий, - произнёс Змей, усаживаясь на свою постель, - это он нас предал. Он не сказал мне, что Никита Кожемяка тоже обладает чародейской силой.
– Кто бы то ни был, скоро они захватят город. Пойдём, владыка, ты нужен нам, помоги нам справиться с ними. Я распорядился выводить христиан. Это они открыли ворота. Прикажи нам, и мы начнём убивать заложников.
– Нет, Захар, я запрещаю вам это делать. Пусть живут, я не убиваю безоружных.К тому же, я слишком слаб. Я больше не могу сегодня превращаться в Змея. Нас перехитрили, и теперь разумнее всего для нас – покинуть город.
– Покинуть город? Но куда мы пойдём?
– Туда же, куда Доброслав увёз мою жену, на Сорочинскую гору. Там мы пересидим, наберёмся сил, а затем вернёмся и отомстим нашим врагам. Пускай богатыри берут город, стены не защитят их от того, кто может летать. Но пока они ещё не здесь, у нас есть время уйти через потайной ход, простых людей мы брать с собой не будет, только чародеев.
И Захар вывел Ратмира на улицу и уложил в повозку. Что было дальше, владыка помнил очень плохо, его разум отключался и отказывался ему
Глава 11.Свежие раны.
Утром Змейгород выглядел ещё ужаснее, чем ночью. Чёрные обгоревшие избы, затушенные дождём дымящиеся горы пепла и изуродованные мёртвые тела на всех улицах. Порой трудно было даже отличить, принадлежал труп женщине или мужчине. На такой жаре мёртвые тела быстро начали смердеть, нужно было убрать их, но прошлая кровавая ночь в конец измотала богатырей. Нет занятия более утомительного, чем убийство. Воины выбились из сил, и кто где расположились на ночлег. Одни забрались прямо в чьи-то избы, другие толпой улеглись на полу в главной крепости – по большей части люди Микулы Селяниновича, остальные же забирались в амбары и сараи и засыпали рядом со скотом. Скот теперь спокойно расхаживал по городу. Исхудавшие коровы перешагивали через мёртвые тела своих собственных хозяев, обгоревшие куры и гуси были похожи на бегающие по грязи угольки, а лошади и кони неистово носились по улице, не даваясь никому в руки. Никита ночью расположился в покоях Змея Горыныча и проснулся только к обеду. Хромая на одну ногу, он спустился по лестнице в крепость, где в ряд, вплотную друг к другу лежало дюжины две богатырей. Здесь лежал и Дьярви, у которого после удара молнии парализовало половину тела, рука, нога и даже мышцы лица на правой стороне не слушались его, и потому богатырь был недвижим. А чуть подальше расположился и Василий Колчан, руки и ноги его были целы, но теперь его даже не узнала бы родная мать. Не было длинных волос на голове, ни усов, ни бороды, ни даже бровей и ресниц. Вместо этого было красное уродливое месиво, перепачканное грязью. Грязь забилась даже в глаза, и не понятно было, видит ли ещё что-то богатырь, или до конца дней будет блуждать во тьме. Его шея, грудь, кисти рук так же покрыты ожогами. Никита невольно остановился напротив своего товарища и с болью задержал на нём взгляд. И всё же, Борису Шапкину досталось ещё больше, хоть и ужасную участь его облегчила быстрая смерть от удара.
– Жаль, что меня не было рядом в тот момент, - послышался позади грубый бас Микулы Селяниновича.
– Да нет, ты был там, где должен был быть, - отозвался Никита.
– Ты действовал так, как я тебе и велел, и потому мы взяли этого проклятый город. Я уже и не надеялся.
– Но какой ценой!
– По-другому было нельзя. Я понял, что, если мы пойдём на приступ, Змей захочет убить меня. А значит, у Николы Северянина появится шанс проникнуть в город и от лица убедить священника подняться против власти колдунов.
– Мы очень рисковали. А если бы Змей был в городе, когда нам открыли ворота? А что, если бы люди Евпатия помешали бы христианам?
– Людьми Евпатия занялся мой человек в городе, - захромал Никита на улицу,- тот же, что впустил в город Николу. Не беспокойся, они живы, им дали снотворное зелье. Думаю, они уже проснулись. Это было необходимо, чтобы поднять на восстание местных христиан. Мы победили, а это самое главное.
– Разве это победа?
– возразил Микула, - Змей ушёл, его колдуны и волшебники тоже. Нет сомнений, что они вернуться.
– Ну что ж, мы будем ждать их. Год, два, сколько потребуется. А потом они придут, или мы изловим их.
– Ты хочешь остаться в Змейгороде?
– удивился Микула, - но мы здесь погибнем с голоду. Из-за нас никто не ведёт со Змейгородом торговлю, никто не платит ему дань.
– Это всё поправимо. У меня есть знакомые среди новгородских купцов, на первое время они снабдят нас всем необходимым. Меня сейчас больше интересует, где Пафнутий. Ты ведь не тронул его?
– Мы схватили его, но я велел не убивать, распорядился его запереть. Многие богатыри хотели его смерти, и я тоже. Спроси у Николы Северянина, где он спрятал эту собаку.
Найти Николая было не просто, но всё же богатыри вскоре выполнили приказ воеводы и притащили ещё пьяного Северянина.
– Где Пафнутий?
– спросил Никита.
– Пафнутий?
– спросил Николай, будто не понимая, кто его спрашивает, - не волнуйся, этот пёс ещё жив.
Богатырь не был ранен, но кольчуга его была запачкана кровью. Первым делом после взятия города он отправился в винные погреба: только вино могло помочь ему избавиться от страха.
– Отведи меня кнему, - приказал Никита.