Змей Горыныч
Шрифт:
– Отведу, если дашь похмелиться.
И Никола в один момент встряхнулся и сбросился с себя руки держащих его богатырей. Откуда-то из складки штанов он достал наполовину пустую бутылку вина и принялся пить. Никита грубо вырвал у него бутылку, пролив часть вина.
– Всё потом, и пить и есть, - произнёс воевода, - сейчас веди меня к колдуну. А вы разбудите своих товарищей, хватит им дрыхнуть. Пусть забьют скот для еды, добудут кваса и уберут все эти трупы, а то уже смердит.
И Никита вместе с Николаем отправился на поиски Пафнутия. Везде они встречали спящих или уже проснувшихся богатырей,
– Ну, рассказывай, - произнёс Никита, не замедляя шага, так, что его полупьяному спутнику время от времени приходилось за ним бежать.
– Ты оказался прав, - отвечал Николай, - к сожалению, чутьё не обмануло тебя, и христиане охотно согласились перейти на нашу сторону. А что ты сделал с Евпатием и его людьми?
– С ними всё в порядке. Мой человек опоил их сонным зельем.
– Но почему ты сразу не сказал мне?
– почти прокричал Николай и встал на пути у Никиты, - почему скрыл, что купец Зиновий – твой лазутчик? Я до самого конца не знал, кто твой человек, и откроют ли нам потайной ход или прикончат прямо возле стен города.
– Так было задумано, - спокойно отвечал воевода, - Если бы тебя схватили, если бы Змей не покинул бы в ту ночь город, скорее всего утром нам бы бросили твою голову и головы твоих людей. А перед этим вас как следует допросили бы и узнали всё, что нужно. Поэтому лучше, чтобы вы ничего не знали.
– Ты посылал меня на смерть?
– Я рисковал! И не только твоей жизнью, но и своей тоже. Взгляни, что они сделали с Василием Колчаном. Я даже не знаю, сможет ли он теперь видеть. Дьярви лежит недвижимый.
– Нужно было заключать мир. Это слишком дорогая цена.
– Она будет слишком дорогой, если мы не найдём Змея и не отомстим ему. А теперь, веди меня.
И они снова пошли вперёд, увязая сапогами в грязи и время от времени стряхивая её.
– Всё-таки, удача улыбается тебе, Никита, - проговорил Николай.
– Как не тяжело мне это признавать, но главную роль сыграл Микула, и сыграл её превосходно. Его богатыри – лучшие в моём войске.
– Ему тоже повезло. Волхвы не заметили его. А они, говорят, могут смотреть глазами сторожевых псов.
– Их к тому моменту не было в городе, - произнёс Никита.
– Как ты… Ах да, Зиновий, я и забыл. И когда же ты успел всё рассчитать?
– Это не я. Это тоже заслуга Микулы. Как и план с женой Путяты. Он вспомнил, где видел раньше Ратмира, в Новгороде и придумал, как его одолеть.
– Но ты не рассчитал, что Змей вместе с колдунами покинет город.
– Я думал, что ему некуда идти. Оказалось, я ошибался. У него есть ещё одной тайное логово.
Вскоре они подошли к самой обычной избе, расположенной недалеко от городских стен. Огонь совсем не затронул её, здесь было тихо и спокойно, словно никаких сражений тут и не происходило. Никита и Николай вошли в избу и увидели лежащего в постели Пафнутия. Лицо колдуна было в синяках и ссадинах, но он был здесь ни один, рядом с ним в постели лежала женщина средних лет, лицо её так же было изуродовано синяками и кровоподтёками, а в глазах застыло выражение страха.
– Никита, это ты, - радостно встал с постели колдун, - как я рад тебя видеть.
– Это кто такая?
– спросил Никита, указывая на несчастную женщину.
–
– Ты убил её мужа?
– Конечно, ведь он был нашим врагом. Теперь его дом и жена – мои. Разве нет, Никита?
Кожемяка переводил взгляд с довольного лица Пафнутия на полное отчаяния и мольбы лицо его жертвы. Она была женой врага, но она явно не заслуживала такой ужасной участи.
– Разве нет, Никита?
– ещё настойчивее спрашивал Пафнутий.
И тут Никита не выдержал, схватил его за горло огромной рукой и, повалив на постель, слегка придушил.
– Ты что, Никита?
– хрипел колдун.
– Почему ты не сказал, что у Змея есть ещё одно логово? Где я теперь буду искать его?
– Я не знал, Никита, клянусь тебе!
Кожемяка отпустил его, Пафнутий уселся на постели и принялся тереть свою больную шею.
– Так узнай, - приказал ему Никита, - иначе я отдам тебя богатырям. Запомни, Пафнутий, ты жив, пока от тебя есть прок. От тебя был прок, когда ты был пленным. Докажи мне, что ты мне ещё нужен. Найди мне тайное логово Змея Горыныча, или ты мне станешь не нужен.
– Я найду его, - проговорил Пафнутий с полным преданности и боли выражением.
– От меня будет прок, богатырь. И от меня будет прок ещё раньше, потому что то, что я хочу тебе сообщить, принесёт прок всем, особенно тебе.
– Так говори, не тяни.
– Позволь мне потолковать с тобой наедине.
Мгновение Никита колебался, почему-то этот колдун, предавший своих, был ему теперь невероятно противен.
– Ладно, - произнёс, наконец, Кожемяка, и они отправились в другую комнату.
– У Змея Горыныча есть много золота, - шептал Пафнутий, - и оно где-то здесь, в посаде, всё он увезти не смог. Это несменные богатства, которые, говорят, ему передал сам Симаргл.
– Несметные, говоришь? Хм, и где они могут быть?
– Здесь не так уж и много мест, где можно спрятать столько добра. Дай время, Никита, и я всё найду. Ты будешь богаче самого новгородского князя.
– Пожалуй, Пафнутий, ты можешь быть очень полезен. Действуй, я скажу, чтобы тебя не трогали. Дом и женщину можешь оставить себе.
– Благодарю, владыка.
Теперь в голове у Никиты стали вырастать совсем другие перспективы. Самолюбие его играло с ним, хоть он старался и не подавать виду. Теперь Кожемяка видел себя уже князем, богатым хозяином этих земель, со своим войском и челядью. О такой власти он прежде не мог и мечтать. Уходя от Пафнутия, Николай Северянин окинул его женщину взглядом, полным сочувствия. Он понимал, что униженный колдун теперь отведёт душу на ней, и, может быть, даже убьёт её. Тем не менее, нужно было идти дальше, им предстоял ещё один не простой разговор, им предстояло побеседовать с Евпатием. К тому времени богатыри уже проснулись от глубокого сна, в который их погрузил коварный купец, и всё поняли. Евпатий старался не покидать избы, в которой жил, когда был гостем Змея, и не велел покидать её своим людям, ожидая, когда воевода почтит его своим присутствием. Никита Кожемяка явился на пару с Николой Северянином.