Змей Горыныч
Шрифт:
С этими словами Гарольд покинул темницу, вслед за ним ушёл и Красибор. Но Будислав задержался. Он как-то странно всматривался в лицо Ратмира, будто пытался в нём что-то разглядеть.
– Твоего отца звали Вышеслав?
– спросил вдруг он.
– Да, ты знал его?
– Знал, ты похож на него.
Лицо Будислава расплылось в странной зловещей улыбке. Ратмир не понимал, чему так радуется вурдалак, но не успел он спросить, откуда ему знаком отец Ратмира, как тот исчез за дверью. Дверь закрылась, засов скрипнул, и Ратмир снова остался во тьме, наедине со своими вопросами без ответа. Он старался не впадать в отчаяние и не терять присутствия духа, но всё же одиночество и темнота высасывали из него остатки мужества. Чародей чувствовал своё бессилие, с Никитой Кожемякой он ещё мог бы как-то договориться, но с этими существами договориться было невозможно, они были из другого мира, дикие как звери и коварные, как чародеи – настоящие порождения дьявола. В одиночестве Ратмир взывал к Симарглу, но Страж Времени безмолвствовал, руны на стенах полностью ограждали пленника от связи с миром мёртвых и Лукоморьем,
Вождь упырей снова сменил лицо, став Пафнутием. Он ликовал, мысленно он был уже властителем мира, а Ольга была его женой. Но прежде нужно было ещё много сделать, и вождь упырей направился в бой мимо дома Фёклы. Трое богатырей сами загнали себя в ловушку, уничтожить их было просто. Пафнутий хотел сделать это сам, чтобы испробовать свои новые возможности в теле Змея. Прежде, чем в этом теле он пойдёт в бой против основных сил богатырей, он должен был убедиться, что способен самостоятельно управлять этой силой. Но вождь упырей был разочарован. Он не мог извергать пламя, не мог использовать чары воды и не мог летать. У Змея он забрал лишь трёхглавое тело, которое хорошо служило для устрашения, но им невероятно сложно было управлять. Пафнутий с трудом перенёс ту схватку, но богатыри смогли его ранить, а Никола Северянин даже срубил одну из его голов. После этого вождь начал терять силы и вынужден был принять человеческий облик. Пока упыри в отместку уничтожали вторую семью Николая, вождь пытался собраться с силами, но всё было бесполезно. Пафнутий вдруг отчётливо понял, что в эту ночь он уже больше не сможет сражаться. И он призвал к себе двух своих верных людей.
– Будислав, Красибор, я не смогу больше сегодня вести вас в бой. Но именно сегодня Змейгород должен перейти под нашу власть. Другого шанса у нас не будет. На рассвете многие покусанные обратятся в упырей, и вряд ли они будут нашими друзьями. Поэтому вы должны вести упырей без меня. Уничтожьте богатырей, во что бы вам это ни стало.
– И кто из нас будет главным?
– спросил Красибор.
– Не всё ли равно? Вы же не войско, и вам не нужно делать ничего сложного, вы должны просто прийти и убить. Я вскоре наберусь сил и уже в следующую ночь снова стану собой. Но помните, меч Сорочинского Мастера, что сейчас у Никиты Кожемяки, должен достаться мне. Каждый, кто прикоснётся к нему, будет убит.
– Мы поняли тебя, владыка, - произнёс Будислав.
– Тогда ступайте, сделайте, что должны.
И упыри снова пошли в атаку. Пафнутий же остался терпеливо ждать их возвращения. В самый ответственный момент он не мог контролировать их действий, и это очень его беспокоило. Вурдалакам нельзя было доверять, предательство было неотъемлемой частью их существа. Уже много раз в истории могущественные упыри создавали свои армии и добивались больших успехов, но каждый раз их губило предательство своих сородичей. Последним таким царём вурдалаков был царь-Кощей, известный как Кощей Бессмертный. Пожалуй, ему даже Пафнутий уступил бы в силе, но бессмертного Кощея предали сами упыри, и пленили волхвы, когда поняли, что его невозможно убить. Но вот всё закончилось, и вождь упырей отправился на поле боя. Некоторых богатырей Красибор оставил в живых. Он любил мучить пленных, питаясь их кровью по нескольку дней. Пафнутий осторожно перешагивал через тела убитых. Лица их были искажены в гримасах ужаса. Иные уже следующей ночью проснуться упырями. Тело Никиты Кожемяки было далеко, будто он не участвовал в последней схватке с упырями. Богатырь лежал на животе, и Пафнутий не видел его лица. Близился рассвет, звёзды исчезали с синеющего неба, и вождь вурдалаков принялся лихорадочно искать меч Никиты. Он перевернул мёртвое тело воеводы, осмотрел тела, лежащие рядом. Клинка нигде не было. Пафнутий разглядел на руке у Никиты след от укуса. Возможно, уже следующей ночью можно будет спросить у самого воеводы, куда он подевал свой меч в своей последней битве. Но и здесь Пафнутия ждало разочарование, при ближайшем рассмотрении он увидел у Никиты колотую рану в области сердца. Богатырь либо сам проткнул себя своим чародейским мечом, либо попросил кого-то это сделать. Но где же был его меч?
– Красибор, Будислав!
– воззвал вождь упырей. На его крик пришёл только Красибор. Лицо его и борода были перепачканы в крови и окрашены в красный цвет.
– Где меч Сорочинского Мастера?
– спросил Многоликий.
– Не знаю, владыка, я не брал его.
– А где Будислав?
– Не знаю, он куда-то исчез, видимо, крови богатырей ему показалось мало, и он решил полакомиться кровью местных.
– Это на него не похоже, он не любит убивать. Приведи ко мне пленных.
Красибор выполнил приказ, и вскоре перед Пафнутием предстал Семён Гривна и другие богатыри, которым не посчастливилось выжить и попасть в плен.
– Где меч, что был у Никиты?
– спрашивал вождь. Но богатыри молчали.
– Кто поможет найти мне клинок, тот получит свободу, даю слово, - пообещал Пафнутий.
– Я видел, как один упырь забрал что-то у Никиты, - заговорил Семён Гривна.
– Кто это был?
– Я не знаю вас по именам. Но он один из первых шёл в атаку, рядом с ним.
И Семён указал на перепачканного в крови Красибора.
– Будислав.
– Проговорил лишь вождь.
– Он предал нас, владыка?
– Да, это он забрал меч.
– Но, это значит, что ты теперь не сможешь убить этим мечом Змея, и мы не получим бессмертия. За что мы жертвовали жизнями? Неужели мы не сможем вернуть всех убитых?
–
– Яростно прокричал Пафнутий, - он не мог уйти далеко, а сейчас нам пора в укрытие. Восходит Солнце, а я ещё слишком слаб, чтобы защитить нас от его света. Если Будислав не сможет спрятаться, то следующей ночью он уже будет без сил, и мы легко найдём его.
И вскоре Змейгород опустел. Дневной свет осветил вчерашние проделки упырей, и это была воистину ужасная картина. Горы трупов, особенно на центральной площади, забрызганные кровью стены, застывшие в гримасах ужаса лица. Местные жители, которым довелось пережить вчерашнюю ночь, были так напуганы, что не выходили из своих домов. Они не смотрели за хозяйством, не гнали коров на пастбища, птиц не выпускали из сараев, и теперь вся эта домашняя живность кричала во все голоса на весь город. Иные же животные бродили по городу среди мёртвых человеческих тел. Казалось, только домашний скот и птица были свидетелями того, что когда-то в Змейгороде кипела жизнь. Но теперь всё было кончено, теперь городом правили мёртвые.
Глава 22.Красный Змей.
Ольга ночевала в остроге. Дубовую лавку ей застелили пуховой периной, но всё это было напрасно: девушка за всю ночь так и не смогла сомкнуть глаз. Всю ночь с улицы доносились крики ужаса и боли. Упыри терзали простых жителей. А где-то далеко, в городской крепости вурдалаки разделывались с семьёй Никиты Кожемяки. Эта мысль настойчиво преследовала Ольгу, и она вновь и вновь представляла, как её младший братик умирает от рук этих монстров.
– Монстров не бывает, - говорила ему как-то Ольга, когда маленький Ваня боялся засыпать, - если они когда-то были, то богатыри уже всех их истребили.
– Но зачем тогда папа снова уехал на войну?
– не сдавался мальчик.
– Эта последние монстры, после них никого не останется. И они далеко, они никак не могут оказаться у тебя под кроватью.
– А упыри?
– Упыри никогда не заходят в города, они не нападают на большие поселения людей.
Ольга совсем недавно стала частью семьи Никиты, но его дети уже успели к ней сильно привязаться. И вот теперь они должны были быть замучены жестокими монстрами, теми самыми, которые никогда за всю историю не проникали в города. И Ольга ничем не могла помочь своим близким.Но почему именно здесь, именно с ней случилось невозможное? И что теперь ждёт её впереди? В один миг Ольга лишилась всего, и теперь внутри у неё образовалась пустота, которая всё разрасталась и разрасталась, будто стремилась разорвать ей сердце, разорвать её на части. Девушка молилась, чтобы в этот момент рядом с ней был хоть кто-то, но никого не было, она была совершенно одна, во власти монстра. В какой-то момент она стала думать о том, чтобы покончить с собой, но в темнице у неё совершенно не было никакой возможности для этого. С рассветом ей принесли еду: кувшин молока, кусок хлеба и несколько отварных яиц. Странно, но упыри готовили пищу и не редко питались так же, как простые люди, хоть и не брезговали сырой плотью. Кровь была для них не столько едой, сколько источником силы, поддерживающим их молодость и неуязвимость. Если какой-то упырь смог бы отказаться от человеческой и животной крови, то вскоре начал бы стареть, как простой смертный, раны его стали бы заживать так же быстро, как у простого смертного.А спустя время он умирал, но даже мёртвое тело вурдалака тлело очень медленно, и стоило напитать его кровью, как оно могло вернуться к жизни.
И всё же, вурдалаки могли обходиться без еды и сна по несколько суток. Но, несмотря на это, сегодня днём их вождь устроился спать. Он потерял много сил и до следующей ночи должен был опять стать прежним, чтобы настичь Будислава. Пока же за главного в Змейгороде остался Красибор. Когда-то он так же был чародеем, даже колдуном из клана Змея, теперь, как ему казалось, он стал сильнее, чем был. Но Красибор видел слабость своего вождя и всё больше начинал сомневаться в успехе их предприятия. Почему Будислав предал вождя, ведь он всегда был верен ему? Красибор считал его своим другом и был очень удивлён тем, что его сородич ничего ему не рассказал о своих намерениях. Что-то здесь было не так. Возможно, Будислав почувствовал, что вся их жертва напрасна, что им всё равно не достичь цели и не попасть в Змейгород. На Сорочинской горе, в подчинении Змея ещё оставались чародеи и наёмники. Кто знает, где они находились сейчас и знали ли о том, что происходит в городе? В любом случае, их стоило опасаться. И, возможно, Будислав разглядел эту опасность лучше других. Красибора одолевали сомнения. Закутавшись в балахон, защищающий от солнечных лучей, вурдалак даже выходил на улицу и поднимался на городскую стену. Солнце слепило его, и он почти ничего не видел, и всё же, его слух и его нюх подсказывали ему, что никакой опасности поблизости нет. Здесь пахло только мертвечиной. Но была ещё река, на берегу которой стоял Змейгород. Враг мог подобраться сюда на лодках. Как бы в подтверждение этих слов после полудня Красибор снова поднялся на стену и вдруг почувствовал и даже увидел какое-то движение на реке. Это были корабли, они приближались. Вот от чего так спешно убежал Будислав. Вурдалаки никогда не нападали на города, не следовало и теперь нарушать этого векового запрета. Красибор спустился вниз и принялся будить своих сородичей. Много спутников ему не было нужно, это привлекло бы внимание, достаточно было дюжины упырей. Красибору не пришлось их долго искать и уговаривать. Вурдалаки пошли за ним к потайному ходу и вскоре исчезли из города. Но нашлись и те, кто не поддались на уговоры и поспешили сообщить вождю о предательстве Красибора. Когда вождь поднялся с постели, было уже поздно: изменники покинули город. Но теперь к Змейгороду приближался неизвестный враг. Корабли уже подошли к портовым воротам. Это были торговые ладьи, их было слишком мало. Если ворота им откроют упыри, очевидно, они сбегут и приведут с собой подмогу. Если не впустить, они так же заподозрят неладное.