Змей Горыныч
Шрифт:
– Милый мой, мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой.
Но Вышеслав словно не слышал этих слов. Он размахнулся и тыльной стороной ладони нанёс ей сильный удар по лицу. Авдотья пошатнулась, но не упала. Лицо её тут же покраснело, губа разбилась в кровь, видимо из-за золотого перстня с аметистом, что носил на пальце Вышеслав.
– Убирайся вон, дрянь, - властно произнёс чародей. – Ты добилась своего, ты свободна.
– Мой отец отомстит за меня. Он убьёт вас всех.
– Передай своему отцу, пусть приводит сюда все свои силы и захватит своего кощея. Теперь он нам не страшен. Владыка почти закончил работу над своим мечом-кладенцом. С этим оружием мы прикончим вас всех.
С этими словами Вышеслав направился на гору. С одной стороны, он был даже рад, что Будислав понял наконец прелесть женской ласки. Нужно было найти ему женщину, замену Авдотье, но сейчас
Вскоре Будислав вернулся на Сорочинскую гору и тут же отправился к владыке. Он предложил мастеру свою помощь, просил дать ему как можно больше работы. Ему нужно было забыться, работа была лучшим способом. Вышеслав искал повода примириться со старым другом, но Будислав игнорировал его и смотрел как на пустое место. Даже Сорочинский мастер заметил, что его первые ученики рассорились друг с другом, но он был слишком занят работой. Нужно было торопиться. У подножия горы снова появились упыри. Но теперь это был не царь-Кощей, а какие-то другие кровососы, называющие себя безголовыми. Ходил слух, что они поклоняются отрубленной голове своего вождя, тело которого куда-то пропало, и эта голова при помощи каких-то неведомых чар даже говорит с ними и отдаёт им приказы. Однажды Будислав решился спуститься с горы, чтобы разогнать эту мерзкую свору. Полдня дня он бродил с меченосцами в окрестностях горы, но так никого не встретил. Чародеи уже собирались уезжать, но тут один из них кого-то нашёл в чаще леса. Небольшой шалаш из веток был сделан очень искусно. Но больше одного человека здесь никто не смог бы жить. И вот жителя этого шалаша вывели на улицу, и Будислав узнал Авдотью.
– Женщина, - удивились чародеи.
– Ведьма, - уточнил один из них, - женщина без чародейских способностей не протянула бы в лесу с упырями ни дня.
– Что будем с ней делать, Будислав?
– Отведём её в посёлок у подножия, там я её допрошу.
Будислав старался не выдавать своих эмоций. Любовь и ненависть, страсть и боль наполняли его. С трудом чародей сдерживался, пока, наконец, они снова не остались наедине. Будислав прикоснулся к эфесу меча, но не успел его достать: на его руку опустилась маленькая нежная рука. И снова этот чудесный запах вскружил ему голову. Этот запах сводил его с ума. Невозможно было передать, как он скучал по этому аромату, как у него сжималось сердце, когда ему казалось, что он чует что-то знакомое. Губы сами потянулись к её губам. Вскоре они снова оказались в постели. Как раньше. Никогда ещё Будислав не любил её с такой страстью, никогда ещё не хотел обладать ей так, как сейчас. Он не боготворил её так, как прежде, и потому в постели позволял себе больше, чем раньше. Целовал её там, где прежде не целовал, обнимал так, как раньше не обнимал никогда. Она была не против, ей это нравилось, а порой она даже хохотала от удовольствия и сжимала его в своих объятиях с неистовой силой. Но когда всё закончилось, Будислав словно пробудился ото сна, и ненависть снова переборола любовь.
– Проклятая ведьма, - заговорил он, - ты предала меня.
– Я не виновата. Вышеслав вынудил меня. Он хотел меня убить.
– Ложь. Он бы не за что этого не сделал.
– После того, как я отказала ему. Он сказал, что, если я ему не отдамся, он не пощадит меня. Я же была ваша невольница. Но теперь я свободна, и никто, кроме тебя не знает, что я здесь.
– Я не верю тебе. Ты истинная дочь своего отца.
– Тогда почему я не вернулась к своему отцу? Почему осталась здесь, не смотря на запрет Вышеслава? Я люблю тебя Будислав.
– Я очень хочу тебе поверить. Но…. Нам нельзя быть вместе. Теперь я это понял. Уходи к своему отцу.
– Он не примет меня. После того, что случилось…. Нет, скорее всего, он меня убьёт. Давай сбежим вместе, ты же не раб своего мастера, ты – свободный человек, чистокровный чародей.
– Мы не выживем вдвоём, - отвечал ей Будислав, - если только….
– Если только что?
– Нет, ничего.
Он уже был полностью одет и вскоре направился на гору. Вечером Сорочинский мастер собирал пир, на который приглашал всех своих чародеев, всех своих братьев. Это могло означать лишь одно: его величайшее творение было готово, и он готов был показать его миру. Небольшой свёрток принёс владыке слуга. Пока чародеи сметали со стола мясо и блины, запивая всё это вином, Сорочинский мастер
– Долгое время я пытался изготовить оружие, которое не знало бы себе равных на земле, - заговорил владыка, - которое концентрировало бы в себе силу трёх стихий: воды, воздуха и огоня. Вода тушит огонь, и потому до сих пор все считали, что невозможно объединить эти стихии в одном предмете. Но мне удалось это сделать. Я долго думал, какая сила примиряет огонь и воду. Что невозможно без воды и огня? Что питается от того и от другого, и при этом мощь его от этого не убывает, а только усиливается? И я нашёл ответ. Эта сила есть молния. Я смог покорить силу молнии и заключить в этот клинок. Оттого свой меч я называю Молнией. Он способен вызывать молнии и использовать их силу, в правильных руках при правильном использовании он позволит чародею сокрушать хоть целую армию врагов. Сила молнии глубока и чародеями ещё не изучена. Я многое узнал о этой силе, когда создавал этот меч, но не всё. А потому я и сам до конца не знаю, на что способен меч-Молния, но воистину сила его велика. Но я стар, и скоро, может быть, не очень скоро, но всё-таки однажды я уйду в мир теней. И тогда меч достанется тому, кому я передам право обладать им. Тому, кто станет вашим новым вождём и защитником и продолжит моё дело. Два верных ученика помогали мне создавать этот меч. Два чародея вложили в него почти столько же усилий, что и я. Но у меча может быть лишь один хозяин. И я выбрал этого хозяина, им станет Вышеслав.
Отчего-то в сердце у Будислава кольнуло. Он видел, как Вышеслав с почтением встаёт из-за стола и говорит слова благодарности, но всё это было словно в тумане. Будислав чувствовал себя преданным и обманутым. Он вложил больше усилий в создание меча. Он работал как проклятый, он ковал его своим молотом. И снова всё достаётся Вышеславу, снова Вышеслав преграждал ему путь и лишал его всего. На Будислава было страшно смотреть, и его счастье было в том, что никто тогда не видел его лица. Все смотрели на Вышеслава и своего владыку. А Будислав ощущал страшное желание убить их всех.
Глава 3.Месть.
На этом празднике мастеров Сорочинской горы Будиславу не было места. Лишь он один ходил хмурый как туча, в то время как все остальные радовались успеху своего владыки и тому, что им теперь ничего не грозит. Никто не понимал, почему Будислав там хмур. Лишь один человек в целом свете мог его понять – это Авдотья. Он любил её и ненавидел всем сердцем. Он превращался в её раба и ненавидел себя за это. И лишь одно было у него утешение, что это рабство является для него приятным. Будислав получал удовольствие, и в эти краткие минуты чувствовал себя живым. А затем Авдотья засыпала у него на груди, но прежде шептала ему на ухо то, что было у неё на уме. А на уме у неё было лишь одно – месть. Она хотела отомстить Вышеславу за нанесённое ей оскорбление. Но Будислав давно узнал от слуг, что та ночь была не единственной. Вышеслав спал с Авдотьей так же, как и Будислав, много ночей подряд. Когда не было одного, дочь Вахрамея ублажала другого. Те же самые слова, что говорила первому, то же шептала и второму. Те же объятия, те же поцелуи, те же сладкие стоны и изгибы тела. Сердце разрывалось у Будислава, и вот он уже вместе со своей ненавистной любовницей обсуждал план мести своему врагу.
– Твой владыка тоже должен погибнуть, - твердила она.
– Нет, он не виноват, Вышеслав одурачил его.
– Он предал тебя.
– А как быть с остальными? Они-то точно ни в чём не виноваты. Но они не позволят убить своего владыку.
– Ты должен владеть этим мечом, Будислав, - говорила она, целуя его в шею, - только ты имеешь на это право. Ты это заслужил. Помоги моему отцу пробраться на Сорочинскую гору, и он наградит тебя по праву.
Но Будислав с силой оттолкнул её, а затем водрузился на неё сверху и схватил за запястья, вглядываясь в её лицо. Красивое, милое лицо. Она улыбалась, она уже совсем не боялась его. И она была права. Страсть снова овладела Будиславом, и он вошёл в неё, как делал уже множество раз. А после она снова шептала ему на ухо свои грязные мысли. Предательство, измена. Но Авдотья хотела бежать с ним, она не хотела возвращаться к своему отцу. Но однажды она всё-таки вернулась. В тот день, когда Будислав дал своё согласие. Хотя, вряд ли это можно было назвать согласием. Он лишь кивнул головой в ответ, так как устал от её уговоров и просто хотел спать. Этого было достаточно, чтобы коварная змея, в которую он по несчастью был влюблён, начала действовать. Вскоре она сообщила Будиславу о решении своего отца. Вахрамей согласился передать Будиславу Молнию, если тот проведёт его людей на гору.