Змей Горыныч
Шрифт:
– Ты выкрал меня от отца. Я лишь благодарна тебе за это. Лишь об одном я прошу тебя, чародей. Приходи ко мне почаще. Не позволяй этим рабам прикасаться ко мне, не позволяй им меня связывать. Я хочу, чтобы ко мне прикасался лишь ты, истинный, чистокровный чародей. Если будет так, как я говорю, я не буду пытаться сбежать.
Последние слова вдруг вызвали в Будиславе странное, не знакомое ему чувство, сковывающее ему живот. Волна страсти на миг охватила его тело. Авдотья была так прекрасна. Она смотрела на него милыми глазами, полными слёз, она умоляла его и лишь одного его в целом свете считала достойным прикасаться к себе.
– Хорошо, я распоряжусь, - отвечал Будислав. – Но не называй их рабами. Запомни, есть большая разница между рабов и зависимым человеком.
И чародей стал ходить к ней чаще, как и обещал,
Но едва прошло две недели, как к нему прибежали слуги, присматривающие за Авдотьей. Её поведение снова стало несносным. Она снова пыталась сбежать и перерезала себе вены. От этой новости сердце сжалось у Будислава. Он почти бегом ушёл с Сорочинской горы, позабыв обо всём на свете. Когда он распахнул двери избы, то увидел её. Он не сказал ей ни слова, она тоже молчала, а затем просто набросилась на него и страстно впилась губами в его губы, а после обняла его, положив голову ему на грудь. Теперь Будислав горел огнём изнутри, огнём неведомой страсти, а глаза его наполнились слезами нежности. Теперь он понял все слова Вышеслава, понял, как напрасно столько лет он отказывал себе в тех удовольствиях, что признавал его друг. Она была пленницей, ей нельзя было доверять. Но Будислав видел перед собой лишь своего товарища Вышеслава, познавшего блаженство, ему неведомое. Почему одному можно, а другому нельзя, почему одному всё, а другому ничего? И Будислав прикоснулся к её лицу, стал гладить её, как до этого гладил лишь собак и котов, но теперь гораздо нежнее. И она ластилась к нему, слово кошка, обнимала его всё крепче, тяжело вздыхала. В конце концов Будислав поднял её на руках и отнёс в постель. Они стали любовниками. Чародей познал страсть, которую прежде не понимал. Ему хотелось жить, ему хотелось быть отцом. Его любовь была запретной, его возлюбленная была дочерью врага, но чародея Сорочинской горы это не останавливало. Страсть захватила его, и он уже не думал, как долго это продлиться и чем может кончится. Снова и снова Будислав убегал с горы в маленькую избу в селении у подножия, и снова засыпал в одной постели с голубоглазой красавицей, после долгих часов страстного блаженства. А утром уходил обратно на гору. Так продолжалось снова и снова, изо дня в день. Но так не могло продолжаться вечно.
Глава 2.Вышеслав.
В тот день Будислав работал до самой полуночи. Владыка не отпускал его, ему нужен был помощник. Всё уже было готово, и теперь осталась лишь заключительная часть изготовки мощнейшего оружия. Будислав наносил удары тяжёлым молотом по волшебной стали, и на его глазах эта сталь преобразовывалась в нечто совершенное и невероятно опасное. Сорочинский Мастер, не смотря на возраст, был ещё очень крепок телом. Из-под кожаного фартука были видны кубики пресса на животе, мускулистые руки, держащие щипцы, напрягались при каждом ударе молота и в те моменты казались воистину огромными. Но возраст всё равно давал знать о себе. Лицо Владыки уже было покрыто морщинами, борода почти полностью стала седой. Наконец, они закончили, меч был готов.
– Ещё немного, и дело будет сделано, - улыбался Сорочинский Мастер. – Теперь я подержу его в мёртвой воде, наложу на него ещё немного чар, и мой великий замысел будет завершён. После этого Кощей Бессмертный перестанет быть бессмертным.
– Ты создал этот меч, чтобы убивать упырей, владыка? – спрашивал Будислав, переводя дух после напряжённых часов работы.
–
Чародей, едва держась на ногах, вышел из пещеры. Но как только он оказался на свежем воздухе, сил у него поприбавилось. Почти бегом он стал спускаться вниз. Теперь все мысли у него были лишь об одном: помыться в бане и насладиться лаской своей возлюбленной. К счастью, всё это можно было сделать в одном месте. К избе, в которой жила Авдотья, примыкала баня. До неё Будислав дошёл довольно быстро. Но никто не вышел его встречать. Здесь было подозрительно тихо. Чародей затаился и опустил руку на эфес своего меча. Осторожно он приоткрыл дверь и тихо-тихо стал расхаживать по дому. Вероятно, Авдотья уже спала, хоть он и просил её дождаться его, предупреждал, что придёт поздно. Будислав зашёл в спальню. Милый ангел спал в постели, даже в полумраке была видна её нежная кожа лица и плеч, обнажённая грудь, к которой хотелось прикасаться руками и губами. Но она была ни одна. Рядом с ней лежал другой человек. И это был обнажённый мужчина. Какое-то время Будислав стоял неподвижно, словно статуя. Он думал, что глаза обманывают его, что тьма издевается над ним. Но чем больше он всматривался, тем больше убеждался, что это не обман зрения. Со скрежетом Будислав достал из ножен свой меч, и спящие пробудились.
– Будислав! – испуганно прокричала Авдотья. Но тот уже поднёс острие меча к шее пробудившегося мужчины и с ужасом для себя узнал в нём знакомое лицо.
– Ты? – прокричал он полный неистового гнева. Сердце болело и готово было разорваться, но ярость, поднимающаяся из недр его души, позволяла стоять на ногах.
– Ты не посмеешь убить безоружного, - проговорил мужчина голосом Вышеслава.
– Тогда я убью тебя вооружённого. Бери свой меч, одевайся. Сейчас ты умрёшь.
– Будислав, не дури, я не знал….
– Одевайся! – повелительно прокричал Будислав и рубанул мечом по кровати, едва не задев вскрикнувшую Авдотью.
И Вышеслав спешно принялся натягивать штаны, надел рубаху и кожаные сапоги. Будислав ждал его на улице, полная луна хорошо освещала землю, на которую сегодня должна была пролиться кровь одного из бывших друзей, а, может, и их обоих.
– Ты спятил, Будислав, - послышался голос Вышеслава. – Да, она – наша пленница. Но она же женщина.
– Я любил её, - отвечал Будислав, не поворачивая головы. – А она обещала быть верной мне.
– Что? Она – дочь нашего врага.
– Я знаю, для тебя женщина – это игрушка. Ты можешь спать с ней, и не любить её. Но я так не могу.
– Она мне ничего не сказала про вас.
– Ты отнял у меня самое дорогое. И за это я убью тебя.
– Ты не слушаешь меня.
Но в следующее мгновение Будислав уже набросился на него. Вышеслав успел пригнуться, и сталь меча пронеслась у него над головой. В ответ он кольнул мечом, и если бы его противник не выгнулся, слово вопросительный знак, то непременно был бы ранен в живот. Будислав снова нанёс удар, и их мечи со звоном столкнулись друг с другом. Он наносил удар за ударом, Вышеслав же отражал все атаки и отступал. Иногда он атаковал в ответ, но его противник умело отбивался и снова атаковал. Будислав торопился, он чувствовал, что после тяжёлого рабочего дня у него осталось не так уж много сил. Руки с трудом поднимали меч, в то время как Вышеслав орудовал клинком с большей лёгкостью. В конце концов Будислав стал выдыхаться. Последняя его атака закончился тем, что Вышеслав сделал ему подножку и свалил на землю. Ногой он отбросил меч своего врага, и острие своего меча приставил к его шее.
– Глупец, ты чуть не убил меня из-за девчонки, - проговорил Вышеслав.
– Ненавижу тебя, - прошипел, слово змея Будислав.
– Убирайся на гору, пока я тебя не покалечил.
И Будислав ушёл. Полный отчаяния, униженный и разбитый. Но он пошёл не на гору. Он шёл всё дальше и дальше на север, в тёмную чащу леса, и, видимо, сам не знал, куда держит путь.
– Как же я испугалась, - подошла к Вышеславу Авдотья, - ты – мой герой, ты спас нас.
– Закрой рот, - прорычал на неё Вышеслав. – Ты не сказала мне, что спишь с Будиславом. Из-за тебя я потерял друга.