Змея за терновым троном
Шрифт:
Солнце клонится к закату. На улицы Чайна-тауна постепенно опускается тень, меняя облик квартала на личину дикого зверя. Неоновые вывески подсвечивают магазины и заведения. Часть из них закрыты ставнями, а другая начинает преображаться для ночной жизни. Чем дальше пробираешься вглубь квартала, тем чаще озираешься по сторонам. Даже крысы не рискуют высовывать носы: в это время суток на охоту выходят самые крупные хищники.
Тусклый свет исходит от витрины лавки. Колокольчик на двери звенит, сообщая о прибытии гостя. Он подходит к прилавку, оставляя за собой
— Ш-ш-ш! — шипит он, оголяя зубы.
Обезьянка съёживается и скрывается между стеллажами, жалобно попискивая.
Скрипит пол. Дверь в подсобке открывается.
— Ты вовремя. Думаг почти закончился, а у меня куча заказов. — Ведьма заглядывает в корзину и хлопает в ладоши. — И перчанка! Я твоя должница.
Она забирает корзину и ставит вниз.
— Что-то интересное? Пахнет кровью, — принюхивается гость.
— Можно сказать и так. — Ведьма обдумывает, что говорить стоит, а что лучше держать при себе. — Сегодня ко мне приходила очередная парочка за ядом. Бизнес процветает, как и было тобой обещано.
— За ядом?
— Да. Думаг, перчанка… Проверенная схема. — Она улыбается, но улыбка пропитана презрением. — Вы, фэйри, ненавидите другу друга. Запусти вас в клетку, перегрызёте глотки.
— Как они выглядели?
Ведьма закусывает губу и понимает, что стоило умолчать.
— Да ничего особенного. Он — избалованный чистокровка с синдромом диснеевской принцессы, а она — полукровка, которая верит, что тот с ней не ради денег её ветреного папаши. Жалкое зрелище.
— И насколько её отец статусен?
— Да помню я уговор: не лезть в сливки. Обычный толстосум.
Ложь сочится из уст ведьмы, но жажда денег сильнее любых договорённостей.
— Опиши полукровку, — властно приказывает гость.
Ведьма застывает. Гогот капуцина разрезает густой и спёртый воздух.
— Ты же знаешь, я унесу твой секрет в могилу. — Она сглатывает и облизывает сухие губы. — Высокая, светлые волосы, розовая прядь в волосах, кулон в виде малого золотого круга и большого, как луна, серебряного. Одета как Барби. Не наделена особым интеллектом и жадна до денег. Никакой опасности для нас.
— И что ты им сказала?
Фигура разворачивается и неторопливым шагом бредёт к стеллажам в дальнем конце помещения.
— Ничего, они придут завтра.
Птицы обеспокоенно хлопают крыльями, перекидывая сородичам тревожные сигналы. Перья и пух парят в воздухе и медленно оседают на витринах. Одно из них, красное как вино, ложится на плечо ведьмы.
— Ты не сможешь им ничем помочь.
— Хорошо. Но как насчёт компенсации за ущерб? Девчонка пообещала вознаграждение.
Гость останавливается возле шкафа, его рот кривится в усмешке.
— Думаю, мы найдём выход. — Его рука с нечеловеческой скоростью проникает вглубь полок и достаёт за горло дрожащую обезьяну.
— Мы можем обойтись без вознаграждения. Я сделаю, как ты просишь. Скажу им завтра, что передумала.
Страх спускается по позвоночнику, пересчитывает рёбра, обвивает ноги и ступни, приковывая к полу. Как вдруг… Хруст пронзает тишину. Обмякшее и бездыханное тело капуцина падает с остекленевшим взглядом вниз. Гость накидывает капюшон и удаляется к выходу. Подойдя к двери, он переворачивает изнутри табличку на «закрыто».
— Per mortis non lates, — щекочет мёртвую тишину его шёпот.
Защёлка закрывается с непривычным грохотом.
Глава 14 Эхо теней
Семья — это узорчатая паутина.Невозможно тронуть одну её нить, не вызвавпри этом вибрации всех остальных.Невозможно понять частицубез понимания целого.Диана Сеттерфилд,отрывок из «Тринадцатая сказка»
Следующим утром я встречаюсь с принцем у входа в агентство, и мы сразу же направляемся к Беатрис. Вито занят поручением Мастера, поэтому мы условились созвониться после того, как заберем яд. Его люди подхватят ведьму следом.
Солнце Чайна-тауна не щадит голову даже через кепку, и я мечтаю о ванне со льдом. Судя по до сих пор закрытым ставням на многих точках, ночка в квартале выдалась нескучной. На улице лежат кучи мусора: бутылки, смятые банки, упаковки от чипсов. Крысы с радостью выбегают на пир и утаскивают сокровища с собой.
— И после этого фэйри называют людей свиньями, — бросаю я.
Они могут презирать человечество, но от Pepsi, созданной их технологиями, не откажутся. Лицемерие цветёт и пахнет.
Кайден идёт рядом. Сегодня он на удивление молчалив, и это заставляет волноваться.
Волшебные существа расступаются перед нами. Парочка из них врезается в меня и тут же извиняется, увидев спутника. Некоторые сторонятся нас и шепчутся. Впрочем, ничего нового. Но всё же я не могу отделаться от ощущения, что что-то не так.
— У меня странное предчувствие, — считывает мои мысли принц. — Все такие…
— Обеспокоенные?
— Да.
— Согласна. А у тебя всё в порядке? Ты и пары слов не проронил, пока ехали.
Он задумчиво отводит взгляд, выпрямляя осанку.
— Пришлось разгребать тронные дела. Вымотан.
Решаю перевести тему, потому что последнее, о чём я хочу слушать, так это о делах чистых:
— Твой брат, каким он был?
— Занозой в заднице.
— Ты же понимаешь, что этого недостаточно. — Я тут же поправляю себя, напустив серьёзность: — Исключительно для дела.
Кайден вздыхает, точно смирившейся с участью.
— Он был беспечным. Про таких говорят: «Плыл по течению». Тео постоянно где-то пропадал, потому что ненавидел наш Двор. Светлый стал для него убежищем и отвлечением: пиры, танцы, выпивка, девушки. Большую часть времени он проводил там.