Знахарь
Шрифт:
– Как интересно, - пригубив коньяк, император растёр его языком по нёбу. – А клан Мори?
– С Японией сложнее, иная специфика региона, как ты понимаешь. Я дала соответствующее задание, но наивно ждать результата быстро.
– А сама что думаешь?
– Не важно, что думаю я, - не поддалась Наталья. – Важно, что ответишь ты.
– Под твою персональную ответственность, - после мучительно долгого раздумья и гонения коньяка в снифтере, ответил император. – Сгною, если что не так. По второму вопросу говорю сразу, я не стану давить на Ольгу и Михаила, даже не проси.
– Просто не вмешивайся, - удовлетворённо кивнув,
– Корф придержит коней. Гадина ты, Наташа.
– От гада слышу, - не осталась в долгу княжна. – Лучше плесни мне ещё вина, скрепим договорённость.
*****
– Чай, кофе, Константин Андреевич? – колдуя у плиты, Владимир полуобернулся к высокому, во всех смыслах, гостю.
– Чего-нибудь твоего, бодрящего, - присев за стол, попросил губернатор. – Был у тебя такой, с кислиночкой, духовитый, который весной и солнцем пахнет.
– Губа у вас не дура, уж извините, Константин Андреевич, - по-доброму улыбнулся Владимир, одной рукой доставая с верхней полки кухонного гарнитура заветную плотно закупоренную стеклянную банку с мелко рубленным разнотравьем, а второй вынимая из выдвижного ящика дрип-пакеты. Наедине Горин и Огнёв давно допускали небольшие фамильярности.
– Я и сам, как ты мог заметить, не дурак, - вернул улыбку Горин.
– Как там Москва, стоит не шатается? – опустив дрип-пакет со сбором в заварник и налив кипятка, спросил Огнёв. – С чего это вас дёргали, извините за бестактность.
– Я той Москве трубу шатал, но, чувствую, скоро меня самого ушатают, - вздохнул губернатор, втягивая носом божественный аромат цветущего луга, поднимающийся от заварника.
– Так-так-так, - пробормотал Владимир, выставляя на стол корзинку с домашней выпечкой и розетки с вареньем и мёдом. – С этого места становится очень интересно. Только не говорите, что вас сманивают каким-нибудь министерским портфелем.
– Бери выше, - не стал растягивать интригу Горин.
– Охренеть, - сорвалось с кончика языка молодого человека. – Прошу прощения.
– Да ладно, - беспечно отмахнулся без пяти минут Канцлер Российской Империи, - я и сам знатно охренел, честно говоря.
– Правильно ли я понимаю, что отказ в вашем случае не предусматривался?
– Отказ в моём случае был противопоказан скорой отставкой в следствие чего-нибудь несовместимого с должностью или по собственному желанию. Паучий истеблишмент подобного бы не понял, не принял и не простил. Три «не» разом.
Владимир неопределённо хмыкнул, переваривая прозвучавшую откровенность. Горина ему было откровенно жаль. Впрочем, губернатор Желтороссии не из тех, кто просто так сдаётся и пасует перед трудностями с обстоятельствами, скорее это он скрутит их в бараний рог, но, да, ядовитые хелицеры столичной паучьей тусовки кого угодно заставят осторожничать и бояться укусов. Горин, несмотря на одинаковую фамилию с предыдущим канцлером, был чужаком для московского высшего света. Это как кинуть большого жука в кучу муравьёв и смотреть, чья возьмёт. Известно чья – того, кто устроил насекомью бучу. А кто её устроил, догадайтесь с одного раза.
– Вроде и поздравить надо, только не завидую я вам, -
– Не поверишь, я сам себе не завидую, - не остался в долгу Горин, делая осторожный глоток и прикрывая от наслаждения глаза.
– Ладно вам, Константин Андреевич, прибедняться. Вам не впервой на живую пассатижами драть ядовитые клыки, мне другое интересно, зачем вас ко мне послали? Знаете, не каждый день, выходя из леса, встречаешь целого губернатора у порога. Ладно бы вы только что приехали… И филеров в Казаковке что-то, как блох на шелудивой собаке развелось. Я чуть не исчесался весь от чужих взглядов, честное слово. Местные Пинкертоны давно так не смотрят – мелкими сглазами отучил, стало быть, новеньких подопытных нагнали.
– Весело тут, как я погляжу, а меня заслали проследить, чтобы ты, Владимир Сергеевич, глупостей не наделал.
– Ого, как же ты глубока, кроличья нора, - округлил глаза Владимир. – Что я пропустил, пока на делянке травку рвал?
– Панику и давку, - злую иронию можно было черпать ложкой. – Три дня назад пропала Анастасия Гагарина. Зашла в университет и больше её не видели.
ХРЯСЬ!
Тонкая фарфоровая чашка в руках Владимира дымящимися осколками осыпалась на пол. Выдернув из ладони осколок, он прошёл к книжному шкафу с прозрачными стеклянными дверцами. Только сейчас Горин обратил внимание на приклеенную изнутри фотографию красивой девушки, окружённую затейливой конструкцией из мелких цветных пёрышек и бусинок. Секунд пятнадцать подержав окровавленную ладонь около фото, хозяин дома облегчённо выдохнул, не замечая, как вздох облегчения срывается с губ гостя и тает напряжение во внимательном и остром взгляде.
– Веская причина, - забросив злополучный осколок и топящуюся среди лета печь и вымыв руки, вернулся за стол Владимир с новой чашкой. Рана на его ладони затянулась сама собой, оставив любопытному взору тонкую белую полоску. – Кое-кто испугался сокращения поголовья виновников?
Горин развёл руки в стороны. Слова были лишними.
– А позвонить? А, ну, да, сорри, глупость сморозил, - вспомнив об отключенном терминале, ненатурально повинился Владимир. – А что спецслужбы, полиция там или СИБ?
– Землю роют рогами и копытами.
– Не удивлён. Копытить они умеют, ведь мозгов на иное не хватает. Понятно теперь, почему в Казаковке скоро плюнуть нельзя будет без того, чтобы не нарваться на штраф о нарушении государственной безопасности и общественного правопорядка. Константин Андреевич, телефончик не одолжите на позвонить дяде Анастасии или сами ему скажите, что по заверению источника, заслуживающего доверия, с племянницей всё в порядке, насколько это может быть в её ситуации и положении, и что фигурант в моём лице не при делах, так сказать. Всё-таки нос у меня ещё не дорос настолько большим дядям звонить, так что сами. Я не претендую. Лучше одной хитрой тёте звякну.
– «Хитрая тётя» сейчас в процессе перелёта на восток державы и по сему не на связи, но она очень просила снять мистический щит с Анастасии. Она и её подчинённые крайне уповают на твоё понимание и содействие.
– Уповать они могут сколько угодно, могу только дыркой от бублика посодействовать.
– Что так?
– Сейчас я схожу в госпиталь, всё-таки главный врач и пациенты ждут меня, сообщу лично, что им придётся ещё подождать, а потом займусь поисками пропажи по своим каналам.