Знахарь
Шрифт:
Так и крутился Владимир, словно уж на сковороде, мотаясь с заставы в Казаковку и обратно. В деревне его плотно «окучивал» учитель, на заставе он спускал пар на новобранцах и отданных ему в обучение стрелках и унтерах. В целом ничего необычного, если не обращать внимания на сгущавшееся в воздухе напряжение…, да ещё прибавила забот Катя, словно заблудшая кошка, подобранная Петром и Владимиром на пустом перроне Есауловки с размазанными по щекам слезами и крохотной дочкой Василиной на руках. Из-за Кати Владимиру пришлось несколько раз съездить в Харбин.
– Подобру, по-зравичку
На солнечную завалинку у столовой, на которой Владимир разместился с нехитрым скарбом, опустились Горелый и Синя.
– И вам не хворать, дедушки, - отложив в сторону сапёрную лопатку, Владимир кивнул друзьям-сослуживцам, взглядом указав приставленным к нему в помощники молодым стрелкам-новобранцам, чтобы те занялись делом где-нибудь в сторонке. Разговоры старших командиров не для их лопоухих ушей. Благо парни оказались понятливыми, мигом свинтив до беседки-курилки.
– Ничего себе, ты видел, как он их выдрессировал, Синя? – крякнул казак.
– Угу, - осклабился Олег, - даже завидно. Тут пока некоторых особо тупых экземпляров по кумполу кулаком или хворостиной по заднице не приголубишь, он не понимают, а нашему Огоньку одного взгляда хватает, чтобы даже у самых упёртых дуболомов штаны потяжелели. Любо-дорого смотреть, как Митрохин на полусогнутых ногах бегает. Научи, а?!
– Нет ничего проще, - Владимир достал из нагрудного кармана длинную коробочку с иглами. – Я пообещал вогнать одну такую Митрохе повыше поясницы, после чего он всю жизнь на подгузники для взрослых работать будет.
– Сурово! – хохотнул Синя. – Одолжи иголочки на денёк, я зелень постращаю.
– Без проблем, - кивнул Владимир.
– Что, и ничего даже не попросишь взамен? – Синя переглянулся с Трофимычем.
– Тю-у, как ты мог так хорошо обо мне подумать? – вернул оскал Владимир. – Бесплатно у нас только кошки плодятся, а вы, друзья мои лепшие, поведайте мне, что у нас творится.
– А что творится-то? – сыграл дурачка Трофимыч.
– Трофимыч, фу, как некрасиво! – рассекая воздух, отточенная лопатка впилась в дерево столба, вертикально врытого в землю в десяти метрах от завалинки. Взгляды Сини и Горелого прикипели к мелко дрожащему черенку лопатки. – Ты мне горбатого не лепи! Я при штабах не обитаюсь, но глаза имею.
Вторая лопатка из кучки, сложенной у ног Владимира, вонзилась в столб на палец выше товарки.
– Погранотряд и нашу заставу усилили, увеличив списочный состав почти вдвое. Прибавь сюда группу операторов беспилотников с коптерами и роту бэтээров, которых у нас отродясь не было, про десяток дополнительных квадриков с крупняками я уже не говорю. Усиленные блокпосты на всех дорогах, армейские транспортники в небе, а за Есауловкой и в Харбине полевые госпитали разворачивают, да и в нашей медсанчасти персонала добавилось и новых коек понаставили
Третья лопатка повторила маршрут первых двух, глубоко войдя в сухую древесину.
– Трофимыч, ты по-прежнему станешь брехать, что ничего не происходит? – четвёртая лопатка встала в строй к предыдущей троице. Владимир открыл пенал, достав из него длинную иглу и, под взглядами пары глаз, словно фокусник,
– Трофимыч, - сглотнул Олег, - если ты ему не расскажешь, я сам всю подноготную выложу! Никому не говорите, только у меня что-то ноги сами собой подкашиваются, и я понимаю Митроху!
– Учись, Синя! – рассмеялся казак, которого впечатлила разыгранная сцена. – Полевой допрос во всей красе, он ещё никого потрошить не начал, а люди готовы душу облегчить и в очередь на исповедь записаться.
– Трофимыч, не тяни резину, у меня терпение не бесконечное.
– Ладно-ладно, остынь, не в бане паришься, - пошёл на попятный казак, - границу перекрывают, вот что происходит.
– Да ты что?! – картинно вздёрнул брови Владимир. – А я, глупенький, не заметил. Трофимыч, не зли меня.
– Уже боюсь-боюсь, - улыбнувшись, показал ладони казак, - там, за полосой, братцы, хрень всякая происходит. По новостям бают о вспышке в Китае нового штамма гриппа, но я, давеча, в Харбине свёл беседу с одним знакомцем из белых халатов, так тот поёт о новой заразе, шо ни разу не грипп и шо вакцины от неё нет. Так-то, братцы. Мне в Харбине другие знакомцы по секрету напели, что в южных провинциях Китая все больницы и госпиталя забиты, люди мрут, как мухи, но власти боятся вводить чрезвычайное положение чтобы не провоцировать панику. Правительственные районы и военные базы у них перекрыты наглухо, солдатики стреляют без предупреждения, а трупы сжигают.
– Охренеть, - высказал общее мнение Олег Синцов, которому тоже не были известны нюансы, о которых поведал казак.
– Ага, - сплюнул в снег Трофимыч.
– Понятно, - протянул Владимир.
– Что тебе понятно? – шмыгнул носом Олег.
– Догадайся с одного раза, куда попрут беженцы и что они принесут вместе с соплями. Госпитали не просто так разворачивают и врачей нагнали. Я так думаю, на севере вторую линию кордонов формируют. Видимо наши власти заранее готовятся и решили не надеяться на вечный русский авось. Армейские «кашалоты» последнее время хуже навозных мух разлетались. Помнится кто-то жаловался на малое количество стрельб. Готовься, Синя, скоро настреляешься.
– Сплюнь! Думаешь, дойдёт…
– Глаза разуй!
– перебил Олега Владимир. Синя повернулся к Трофимычу и нарвался на жёсткий колючий взгляд, оборвавший всякое предположение о шутках и розыгрыше. Шутками здесь и сейчас не пахло. – Мне штабные с утра намекнули в канцелярии о подписании долгосрочного контракта на год, а желательно на три. Краткосрочный трёхмесячный никто продлять не станет несмотря на все ордена и заслуги перед отечеством. О чём это говорит? А говорит оно о закручивании гаек и о том, что всякие «левые» товарищи становятся лишними. Очень скоро начнутся серьёзные дела, а я тут как не пришей рукав, поэтому я дослуживаю ровно до понедельника и адью на вольные хлеба. Конечно, всю границу перекрыть пупок надорвётся, но этого не требуется, по тайге не каждый попрётся, тем более зимой, но смельчаки найдутся и не все они будут покладистыми и с палками против тигров.