Знак белой лилии
Шрифт:
– То и значит. Ее обнаружили мертвой сегодня утром в ее квартире.
– Это неправда! – голос сына сорвался на крик. – Скажи, что это неправда! – требовал сын. А потом неожиданно для отца закрыл лицо руками и разрыдался.
Как и предполагал Наполеонов, дело это было поручено ему.
Едва он, отоспавшись, переступил порог кабинета полковника Солодовникова, как тот сообщил:
– Саша, поручаю это дело тебе. Ты уже в курсе и на месте преступления первым оказался, и с Андриевским успел побеседовать.
Наполеонова
– Хорошо, Федор Поликарпович, я понял.
– Вот и лады, – удовлетворенно кивнул Солодовников.
От полковника Наполеонов направился к эксперту:
– Здорово, Афанасий Гаврилович! Чем порадуешь?
– Здравствуй, Александр Романович! Не знаю, обрадует ли это тебя, но Крысинский не наступал на лилии.
– Это еще почему?
– Вероятно, он поднял те, что лежали уже с раздавленными стеблями. Его ДНК на стеблях есть, так как он их трогал, но на подошвах его ботинок нет следов сока лилий.
– Но он мог ее толкнуть, не наступая на цветы!
– Может, и мог, – флегматично отозвался Незовибатько.
– На осколках вазы есть следы чьих-то пальцев?
– Только самой Андриевской. Кроме Елены Валентиновны, никто эту вазу больше в руках не держал.
– Выходит, что она схватила вазу и хотела использовать ее для самозащиты. Но не успела.
– Судя по всему, это так, – согласился эксперт. – Следы интимной близости на простынях из спальни Андриевской принадлежат ей самой и молодому мужчине.
– То есть не Андриевскому? – уточнил следователь.
– Скорее всего, нет. Но для твердой уверенности нужны образцы его крови или хотя бы слюны.
– Хорошо еще, что образцов спермы не потребовал, – проворчал Наполеонов.
Эксперт, проигнорировав его ворчание, продолжил:
– ДНК волоса, запутавшегося в лилиях, и спермы неизвестного мужчины родственны.
– Что ты хочешь этим сказать? – воскликнул Наполеонов. – Волос мужской?
– Нет, женский.
– Мать и сын?
– Скорее, брат и сестра.
– Брат и сестра? Ничего не понимаю!
– Больше ничем пока помочь не могу, – развел руками эксперт.
Наполеонов, еще немного потоптавшись в лаборатории, отправился к себе. Он сохранял твердую уверенность в том, что Крысинского он все равно не отпустит. Пусть сидит. Идеальный подозреваемый!
«Да и кому, как не ему, убить соседку, редко появляющуюся в своей квартире и мало с кем общающуюся, – подумал он. – К тому же имеются показания соседей, которые слышали, как Емельян Крысинский приставал к Андриевской и угрожал ей. Интересно, почему она не пожаловалась мужу?»
На свой вопрос следователь ответил себе сам: «Беря во внимание
Тут следователь вспомнил о подруге своего детства – бывшем следователе, а ныне частном детективе Мирославе Волгиной – и подумал, как бы было славно поехать к ней прямо сегодня вечером.
«Но, увы, – вздохнул он, – дела держат на коротком поводке».
Было жарко. Кажется, нынешний июнь решил отыграться за прошлое прохладное лето.
Войдя в свой кабинет, Наполеонов включил кондиционер и попросил секретаршу Эллу Русакову принести ему чуть теплого чая.
Девушка улыбнулась и спросила:
– Александр Романович, вы будете ватрушку с творогом и изюмом?
– Я все буду, – тотчас отозвался он.
Прошло примерно полчаса после того, как следователь съел ватрушку, в его мозгу что-то щелкнуло, он высунулся из кабинета и спросил:
– Элла, а где ты взяла эту ватрушку?
– На скамеечке нашла возле Следственного комитета, – невозмутимо ответила девушка.
– Что?! – поперхнулся Наполеонов.
Посмотрев на буквально перекосившееся лицо следователя, Элла сказала:
– Пошутила я. Мама испекла.
– Ну и шуточки у тебя, – выдохнул Наполеонов. Мгновение спустя добавил: – Маме спасибо передай. И больше так, пожалуйста, не шути.
– Не буду, – пообещала она, клятвенно сложив руки на груди.
Элла и сама не на шутку перепугалась, увидев позеленевшее лицо следователя.
«Но и он тоже чудак, – подумала она, – как он мог поверить, что я собираю еду на улице?»
Глава 5
Макар Петрович Сотников, проработавший на предприятии Андриевского не один год водителем, долго маялся перед кабинетом начальника, он то теребил свою кепку, сняв ее с головы, то надевал обратно, переступал с ноги на ногу, тяжело вздыхал, наконец, решившись, махнул рукой и постучал в дверь.
– Кто там? – раздался глухой голос Андриевского.
– Эммануил Захарович, это я, Сотников.
– Чего тебе, Макар Петрович? Короче, заходи!
Приоткрыв дверь, Сотников заглянул в кабинет.
– Эммануил Захарович, тут такое дело… – мужчина смущенно умолк.
– Макар Петрович! Не томи! Дело срочное?
– Вроде того, – промямлил Сотников.
– Тогда заходи уже наконец! Чего ты там застрял?
Сотников вошел в кабинет и приблизился к столу начальника.
– Садись, – велел Андриевский.
– Я и постоять могу…
– Садись, ради всего святого!
– Оно, конечно, так. – Сотников сел и, набравшись смелости, выпалил: – Короче, я поговорил с братом!
– О чем? – машинально спросил Андриевский.