Знак бесконечности

Рябинина Татьяна

— Что вы видите, Тони?

— Поле. Ночь. Луна. Полнолуние. Огромная голубая луна.

— Пожалуйста, подробнее.

— Сзади какое-то большое здание. Замок. Или монастырь. Там нет ни одного огня. И впереди только темнота. Может быть, лес. Или горы, не знаю. Под ногами сырая земля. Грязь, ноги вязнут. Холодно. Это осень. Или, может быть, южная зима.

— Что вы чувствуете? Кроме холода?

— Страх. Напряжение. Ожидание. Ощущение… не знаю… потери? Уже что-то произошло. Мы приняли решение. И еще что-то произойдет. Ужасное. Но необходимое. Мы должны были

выбрать.

— Кто «мы»?

— Я и Света.

— Вы видите себя?

— Да. На мне крестьянская одежда. Средневековая. Только… только я женщина! У меня грудь. И еще… кое-чего нет. Я знаю, что я женщина.

— Что вы делаете?

— Иду. Держу факел.

— Куда?

— Не знаю. Сзади кто-то подсказывает, куда идти. Это тоже женщина. Старая женщина. Кажется, монахиня.

— Вы знаете ее? Видели раньше?

— Нет, никогда.

— Кто-нибудь еще есть с вами?

— Света. Но я ее не вижу. Только знаю, что она рядом. Подождите, я вспомнил!

— Спокойно, Тони! Вы спите. Вы крепко спите и разговариваете со мной. Расскажите, что вы вспомнили.

— То, что мы должны сделать… Это настолько ужасно, что после этого мы не можем быть вместе. Потому что всегда будем помнить об этом. Это будет между нами. И мы попрощались. Навсегда…

— Что происходит теперь?

— Мы пришли… не знаю, куда. Просто какое-то место в поле. Остановились. Я стою лицом к лицу с монахиней. Мы подняли руки. У нее на пальце кольцо, у меня тоже. Луна… свет падает на кольца. Вспышка. Кругом огонь… Я снова в мастерской.

— На счет десять вы проснетесь и будете помнить все, что видели. Один… два…

Тони открыл глаза. Голова кружилась, сильно мутило. Во рту пересохло.

— Я могу попросить воды? — язык шевелился с трудом.

Аманда положила спираль на столик, встала и вышла. Вернувшись со стаканом воды, она подождала, пока Тони напьется, и села напротив.

— Вам лучше? Тогда давайте анализировать. Вы и Светлана видели одно и то же. До мельчайших деталей. Значит, это не мог быть сон или видение. Разве что предположить, что ювелир что-то внушил вам обоим. Но почему-то я в этом сомневаюсь. Мне кажется, это действительно как-то связано с кольцом. Дальше… Вы оба видели монахиню. Но Светлана говорила, что не видит себя, своего тела. И не видит вас, хотя знает, что вы рядом. Зато она видела Маргарет. В мужской крестьянской одежде.

— А я не видел ее, но знал, что она рядом, — медленно сказал Тони. — А себя видел в женском облике. Выходит, я был в теле Маргарет? А Света?

— Я могу только предположить, что ваша душа… или дух, или сознание, не важно. В общем, да, вы оказались в теле Маргарет, а Света была рядом бестелесным призраком. Она не знала, что Маргарет — это вы, хотя и чувствовала ваше присутствие.

— Маргарет… призрак Маргарет сказал потом Свете, что такого не было. Что она никогда не носила мужскую одежду и не ходила по ночам с монахинями по полям. Это была не она.

— Тони, важно не это. Вы сейчас цепляетесь за несущественные детали, потому что вам страшно думать о другом.

— Да… — кивнул Тони,

разглядывая свои руки. — О том, что мы попрощались. Вернулись обратно — и обо всем забыли. Но где-то глубоко это осталось: мы не можем быть вместе. Как два преступника, между которыми их преступление. Такое чудовищное, что его не извлечь из памяти даже гипнозом.

— К сожалению, я не могу заставить вас забыть о том, что вы и так не помните.

Тони обхватил голову руками, закрыл глаза.

— Теперь вы понимаете, — сказал он глухо, — почему я говорил, что исправить ничего уже нельзя. То, что я сделал… Это мелочь. Это, по сути, просто повод. Все намного хуже. Света ждет ребенка. И даже не сказала мне об этом. И разговаривать со мной не хочет. А я собираюсь жениться на другой женщине.

— Назло ей? — нисколько не удивившись, спросила Аманда.

— Скорее, назло себе.

— Когда злость пройдет, вы об этом пожалеете.

— Знаю, — Тони допил воду и встал. — Не буду вас задерживать, Аманда. Спасибо за помощь. Я, правда, мало что узнал нового, но то, что узнал… Это все прояснило. Видимо, это надо просто пережить. Переждать…

— Подождите, Тони, — сказала Аманда, когда он уже спускался с крыльца. — Я кое-что вспомнила. Не знаю, говорила ли вам Света. Когда я учила их с Люси скатывать тревогу в шар и разговаривать с ней… Понимаете, обычно такие вот неопределенные страхи касаются не каких-то абстрактных событий, а других людей. Вы или боитесь их, или боитесь за них.

— Я помню, — поморщился Тони, которому хотелось поскорее уйти. — Шар должен лопнуть, как только вспомнишь этого самого другого человека.

— Света сказала, что перечислила всех, от самых дальних до самых близких. Но шар не лопнул. И тогда я предположила, что ее тревога связана с ребенком. Который у нее мог быть в прошлом или в будущем. Вы сказали, что она беременна, и я подумала…

— Простите, Аманда… Я… мне пора… До свидания!

Тони слетел с крыльца, едва не упав, и быстрым шагом, почти бегом, пошел к машине. Ему казалось, что он задыхается. Проехав несколько кварталов, Тони остановился: его буквально трясло. Он много раз слышал о панических атаках, но не думал, что такое может случиться с ним. Воздух стал твердым и колючим, горло сжалось. Голова горела огнем, а по спине текли ледяные струйки пота. Сердце колотилось так, словно пыталось сломать ребра, прорвать кожу и лягушкой выпрыгнуть наружу.

Откинувшись на спинку сиденья, Тони закрыл глаза и стал медленно считать вслух, от двадцати — назад. Постепенно паника отступила, пришло изнеможение — такое, как будто пробежал марафон. Выйдя из машины, он медленно пошел по улице, стараясь дышать глубже, на каждый второй шаг левой ногой. Прошел до перекрестка, вернулся, постоял немного и снова сел за руль. Надо было возвращаться.

Только не думать.

Тони включил радио и услышал хорошо знакомую песню — «Kiss from a Rose». Ему она не очень нравилась, но Света была от нее без ума и даже поставила на входящие звонки телефона. На другой волне попался тяжелый рок — и это было уже лучше.