Знак бесконечности
Шрифт:
Ну уж нет. Я тебя за язык не тянула, сам предложил. Тебе и обратно отыгрывать. Молчишь — и я буду молчать. Посмотрим, кто кого перемолчит.
Открылась дверь, на пороге возник темный силуэт, что-то внутри дрогнуло — как будто это мог быть совсем другой человек, тот, кого я ждала, несмотря ни на что.
Федька сел на край кровати, нашел мою руку. На нем не было рубашки, и я вспомнила, как болела когда-то гриппом, а он вот так же ночью сидел рядом со мной и держал за руку.
Просто архивное воспоминание. Просто факт.
И сразу другое. Ночь после бала в Скайхилле. Я плачу на кровати, сжавшись в комок, а Тони стоит передо мной на коленях, на полу белеет его смятая рубашка…
— Я ждал, что ты сама начнешь этот разговор. Но, видимо, придется мне.
Сглотнув слюну, я села и потянулась за халатом.
— Пойдем на кухню, а то Витю разбудим.
— Послушай, Света, — начал Федька, когда мы устроились в кухне за столом, друг против друга. — Давай сейчас все эмоции в сторону. Если ты можешь, конечно.
— Постараюсь, — вздохнула я, не глядя на него.
— Когда я предложил расписаться, прекрасно понимал, что ты согласилась по двум причинам. Во-первых, потому что тебе нужна была помощь. Но это не главное. Главное — от обиды, злости, отчаянья. Разве нет?
Я молча кивнула.
— Я все это проходил. Когда Ника сказала, что уходит к другому, первое время каждый вечер напивался в барах и тащил к себе каких-то девиц. Потом даже лиц не мог вспомнить. Назло ей, назло себе. Потом это прошло. Когда мы с тобой познакомились, действительно хотел все забыть. Думал, получится. И сначала все, вроде, получалось. А потом понял, что не могу дать тебе столько, сколько было нужно. Не всего себя. И ты это чувствовала, конечно.
— Да, наверно, — согласилась я. — Но ты сам сказал, что сейчас это уже не имеет значения. Что теперь мы на равных.
— Мы были на равных в октябре. Хотя нет, даже тогда не совсем. У меня уже все поджило, а у тебя была свежая рана. Но я думал, что со временем все станет не так остро. Теперь все по-другому. Человек, которого ты любила, умер. С покойным невозможно тягаться, он всегда будет на пьедестале.
— Ты сам себе противоречишь, — возмутилась я. — Зачем тебе с ним тягаться, тебе моя любовь не нужна. Сам сказал.
— Света… Ты не понимаешь. С моей стороны ничего не изменилось. Ника во мне такую дыру прогрызла, что ее ничем не залатать. Я могу только попытаться как-то ее заполнить. Алиска от меня все дальше. У нее новый папа. Я просто папа, а он папа Саша. Да ладно, что там, он нормальный мужик. Наверно, лучше меня. Тут уже не о чем говорить. Но я хочу о ком-то заботиться, кого-то любить. Пусть не так любить, как ее, по-другому. Быть с кем-то рядом, быть кому-то нужным. Но вот ты — сможешь принимать эту заботу, эти чувства? Я же вижу, ты весь этот месяц просто в шоке. Все сразу, все смешалось. Хотелось тебе помочь, но… не представлял, как это сделать.
— А я думала, что ты жалеешь, — усмехнулась я. — Только не знаешь, как
— А что, мне надо было улыбаться и рассказывать анекдоты? Иногда лучше молчать. Я думал то же самое. Что ты передумала и не знаешь, как сказать. Свет, я тебя не тороплю, но подумай хорошо. При новых обстоятельствах.
— А что тут думать, Федь? Тони мне никто не сможет заменить. Мы с тобой прожили четыре года, а с ним были вместе меньше трех месяцев, но… Нет, я не знаю, как это объяснить…
— А не надо объяснять, — поморщился Федька. — Я и так понимаю.
— И ты согласен с этим жить? Да, мне нужен кто-то рядом. Но все-таки это будет очень странный брак, не находишь?
— Не хуже многих других. Мне бабушка рассказывала про свою бабушку. Та любила одного парня, но он на какой-то войне погиб. Еще до революции дело было. И родители выдали ее замуж за пожилого вдовца. Она сказала: мол, все равно больше никого не полюблю, так какая разница, за кого. И неожиданно получился очень даже удачный брак. Без бурных страстей, но в уважении и согласии.
Я снова подумала о Маргарет и Грегори Форестере. Случайные совпадения?
— Ладно, Федь. Тогда полностью откровенно. Меня смущают две вещи. Во-первых, как ты будешь относиться к Вите. Мне не показалось, что он тебя интересует.
— Откровенно так откровенно. Сейчас я к нему никаких особых чувств не испытываю. Наверно, было бы странно, будь иначе, разве нет? Пока это для меня просто маленький ребенок, беспомощный, слабый, о котором надо заботиться. Если честно, Алиска в первые месяцы вызывала у меня примерно такие же чувства, не больше. Так что к Вите я со временем привыкну и, думаю, привяжусь. Об этом можешь не беспокоиться. Что второе? Хотя догадываюсь. Секс?
Я покраснела до самых пяток и кивнула.
— Тебе сейчас, наверно, об этом даже думать противно. Так и не думай. Во всяком случае, тебе еще как минимум месяц нельзя будет. Да и потом не особо подгорает. Я уже не в том возрасте, когда без постели просто жизни нет. Но если мы будем жить вместе, рано или поздно это все равно произойдет, понимаешь? Ты молодая, здоровая женщина, и…
— Да, конечно, понимаю, — перебила я. — Только…
— Я помню, ты говорила, что можешь представлять на моем месте другого, и я сказал, что меня это не пугает.
— Видимо, потому что сам на моем месте всегда представлял Веронику? — я почувствовала себя немного задетой.
— Да, но не всегда. Не так уж и часто. Но это вообще ничего не значит, по большому счету.
— Ну, не знаю… — не согласилась я.
— А я знаю. Поверь — ничего не значит. И вообще… Так, как у тебя было с ним, уже никогда ни с кем не будет. Хоть кого представляй. Будет по-другому. Не лучше, не хуже. Просто по-другому. И ты даже знаешь, как именно. Тут у нас с тобой большой плюс. Мы оба знаем, чего ожидать.