Знак Истинного Пути
Шрифт:
— Илона, подойди сюда, пожалуйста, — сдерживая волнение, попросила Ольга Степановна, стараясь не раздражаться при виде новой мини-юбки. — Ты вот это видишь?
— Что?
— Пожалуйста, не изображай из себя слепую. Ты ВОТ ЭТО видишь на зеркале?
Девушка придвинулась поближе, сосредоточенно изучая то, на что показывала женщина. Ольге Степановне ударила в нос волна аромата каких-то странных, тяжелых духов, и она поморщилась.
— Ну и что такого? — протянула Илона. — Немного пыли, вот и все.
— Немного пыли? — Ольга Сергеевна даже опешила от такого нахальства. — Что
— Вы так говорите, Ольга Степановна, будто катастрофа случилась. Я-то думала, вы за чем серьезным меня позвали… Подумаешь, тряпкой разок пройтись!
— Илона, ты понимаешь, кем ты работаешь в этом доме? — не выдержала Ольга Степановна. — И что это вообще за дом? К Евгении Генриховне приходят гости, и грязь непростительна, совершенно непростительна. В конце концов, ты просто халтурно убираешься! Неужели нельзя тщательно все протереть?
— Ой, да не драматизируйте вы! — пожала плечами Илона. — Каждый раз крик из-за ерунды поднимаете.
— Еще одна такая ерунда, и я доведу до сведения Евгении Генриховны мое мнение о твоей работе.
— Пожалуйста, ябедничайте. Что-то я не очень замечала, чтобы Евгения Генриховна сильно прислушивалась к вашему мнению.
Ольга Степановна даже покраснела от оскорбления. Она уже собиралась ответить, как входная дверь распахнулась и в дом ввалился Мальчик Жора.
— Ольга Степановна, я вас уже десять минут жду! — взмолился он. — О, Илонка, привет! Так мы поедем или нет?
— Поедем, Жора, поедем. Возьми, пожалуйста, большую корзину для фруктов, чтобы не помялись в пакетах.
Ольга Степановна быстро вышла из дома, тряся на ходу седыми кудряшками. Секретарь достал корзину, подмигнул Илоне и заторопился за темно-синим пальто, уже мелькавшим среди деревьев.
Отведя с утра Тимошу в садик, Наташа решила прогуляться и вышла наружу, накинув подаренный Эдиком теплый финский пуховичок. Когда-то она очень хотела шубу, но быстро убедилась, что в Санкт-Петербурге, или в Питере, как фамильярно называли город в семье, в шубе зимой далеко не уйдешь — злой ветер легко проникал под нее, выдувая слабенькое тепло, промораживая до костей. «Вам, рязанским, — смеялся Эдик, — к нашему климату еще привыкать и привыкать». Вот уж правда.
Сейчас ветер стих, и можно было спокойно погулять между старых деревьев, за которыми никто не ухаживал. Английский стиль, решила Наташа, по всей видимости, на сад не распространялся — ни ухоженных дорожек, ни геометрической планировки, ни множества клумб. «Не сезон», — подумал Штирлиц и забросил лыжи в кусты», — вспомнила она известный анекдот. — Какие клумбы, если январь на дворе? Может быть, летом приглашают садовника».
Наташа обогнула особняк и наткнулась на старика в деревенском тулупе, копающегося в снегу. Его появление так совпало с ее мыслями о садовнике, что Наташа не удивилась бы, увидев в руках дядьки лейку. Но лейки не было. Старик что-то искал в снегу, не замечая ее. Наташа постояла на месте, думая, стоит ли ей подходить.
Сергей Кириллович, с которым ее даже не познакомили, когда они с Тимошей переехали в дом, обитал в глубине
Сейчас своеобразный, но безвредный человек ковырялся в снегу.
— Здравствуйте, Сергей Кириллович, — громко сказала Наташа. — Вы что-то потеряли? Давайте я помогу!
Старик обернулся и, игнорируя приветствие, проворчал:
— Да так, обронил кое-что, а найти не могу. Ты попусту со мной языком-то не чеши. Да и помогать мне нечего, а то хозяйка твоя рассердится.
— Евгения Генриховна? Почему?
— Потому что по ее хотению я сам тут все должен делать. Ясно? — Он усмехнулся беззубым ртом. — И никто мне не помощник. Все, хватит балаболить, мне дела делать нужно.
Наташа поняла, что ей деликатно предлагают удалиться, попрощалась и пошла обратно. Странный старик. Очень странный. Нужно будет спросить вечером Эдика, почему ему нельзя помогать.
После обеда Ольга Степановна сидела одна в кухне, но тут появилась жена Эдика, и она оживилась, начала хлопотать у плиты, радуясь, что можно отвлечься на разговор.
— А домик-то маленький уже после достроили окончательно, лет через пять, — рассказывала она, ссыпая в кипящий бульон мелко порезанные овощи. — Я уж и не вспомню, зачем он понадобился… По-моему, жил там кто-то из знакомых.
— То есть его не для Сергея Кирилловича строили? — осторожно спросила Наташа.
— Да нет, бог с вами, Наталья Ивановна, он всего лет шесть как у Евгении Генриховны прижился.
— А откуда он вообще взялся?
Ольга Степановна помешала суп, закрыла крышкой и поднесла к носу пучок укропа.
— Укроп хороший, свежий. А то иной раз такую траву купишь, что просто удивление: куда весь аромат делся? Вроде и не старый, а не пахнет почти. Может быть, обрабатывают его чем-то? — Она задумалась, потом вспомнила: — А, так вы про нашего Сергея Кирилловича спрашивали… Не знаю я, сказать честно, откуда он появился. Меня тогда как раз Евгения Генриховна отдохнуть отпускала. Приехала, а домик уже занят. Спрашиваю у нее, а она только смеется и говорит, мол, родственник. Шутит, конечно. Какой он ей родственник! Я так полагаю, что старик — отец кого-то из одноклассниц ее бывших. Евгения Генриховна ведь добрая душа, всем помогает.
Наташу несколько удивили ее слова о новой для нее черте характера свекрови, но спорить она не стала.
— А где вы отдыхали, Ольга Степановна? И, пожалуйста, называйте меня просто Наташей!
Женщина мечтательно улыбнулась.
— Ой, Наташа, отдыхала я — вы не поверите! — в Греции. Целый месяц там прожила. Красота неописуемая: море синее, небо синее, а между небом и морем церкви белые-белые… — Она смущенно рассмеялась. — Я, наверное, глупо рассказываю, да?
— Что вы, что вы, мне очень интересно! Я за границей никогда не была, только на Украине.