Знак любви
Шрифт:
Она опустила глаза.
— Аппендицит, его прорвало… Начался перитонит, а врач… врач не распознал… Еле успели сделать операцию…
— О Боже, — судорожно выдохнул Витторио. Он привлек Лили к себе, обнял и зарылся лицом в ее шелковистые волосы.
— Какого черты ты мне ничего не сказала?
— С какой стати я должна была вам говорить об этом? — с горечью прошептала она, тихо всхлипывая у него на плече, словно вновь испытывая пережитое. Страшная боль, переполох в больнице, срочная операция, чтобы спасти ей
— Но ты физически не могла приехать на похороны, а я изводил тебя своими попреками…
— Вы не знали…
— Это я виноват — не дал тебе возможности все объяснить. — Он приподнялся и обхватил ладонями ее лицо. — Прости меня, Лили, я очень, очень виноват. — Он поцеловал ее с такой нежностью, что у Лили закружилась голова. Ее слезы, негодование, ожесточенность вдруг растворились в сладостной неге. Она запустила пальцы ему в волосы, ее губы приоткрылись, а сердце почти замерло от ожидания чего-то бесконечно хорошего. Почти. Потому что где-то в глубине сознания Лили все же таилось какое-то напряжение, которое не покидало ее, когда она оказывалась рядом с Витторио Росси.
Тяжело дыша, Лили наконец оторвалась от него. Она почувствовала, как напряжено его тело.
— Наказание мне за прошлую ночь? — страстно произнес он, обдавая ее жарким дыханием.
— Нет, — сказала она, — стараясь отодвинуться подальше. — Но все это не то. Вы не тот. Вы хотите меня совсем не потому, что любите…
Витторио обхватил ее и резким движением повалил на кровать, прижав руки Лили к покрывалу. Глаза его гневно сверкали.
— А почему, черт возьми? Почему, по-твоему, я хочу тебя?!!
— Как вы смеете со мной так разговаривать! — столь же раздраженно крикнула Лили. — Сначала вы выламываете мне руки, а потом хотите, чтобы я занялась с вами любовью! Зачем? Чтобы таким образом принести свои извинения за то, что плохо обо мне думали? Или потому, что пожалели меня из-за этого шрама? А может, потому, что я похожа на вашу жену? Или вы хотите того, что было у моего отца и его подруги? Но меня зовут не Эмилия, а вас не Хьюго, и…
Витторио не дал ей договорить.
— Я не собираюсь извиняться, — ответил он, задыхаясь от бешенства, — и не испытываю к тебе жалости. Ты думаешь, что знаешь теперь все, и очень сильно ошибаешься. Поэтому-то мы с тобой и ссоримся.
Он с жадностью приник к ее губам; в его поцелуе было нечто большее, чем страсть, чем влечение. Лили почувствовала, что гибнет; в глазах ее все закружилось, и она поняла, почему он мучил ее, а она его. В их отношениях существовала напряженность — они говорили друг другу жестокие слова, стремились причинить боль, — то была напряженность желания.
— Теперь ты поняла? — с обидой сказал Витторио, наконец оторвавшись от нее. — Я так тебя хочу, что не отдаю себе отчет в своих словах и действиях…
—
И тут же Лили с ужасом поняла, что и она не может похвастаться этим качеством: Витторио снова наклонился к ней. Она начинала изнемогать: она и хотела его, и ненавидела, и вновь хотела еще больше. Лили уже не отталкивала его, не боролась со своим чувством, потому что было абсолютно безнадежно пытаться восстановить прежнюю границу между ними. Витторио уже не остановить, да и она сама этого не захочет. Лили вдруг поняла, что она по-настоящему влюблена, и всякое сопротивление теряет смысл.
Почувствовав это, Витторио склонился над ее шрамом. Он прижался к нему щекой, и ее напряженность и страх исчезли. Лили вдруг охватило ощущение свободы, и только что-то сжалось на мгновение у нее в груди; то погасла последняя искра сопротивления. Лили робко коснулась его плеч, ощутила сквозь рубашку жар его тела и вдруг испугалась, что ее ждет повторение вчерашнего. При этой мысли она снова напряглась и попыталась высвободиться.
— Нет, дорогая, — проговорил Витторио, жарко дыша. — Сегодня без шуток. Мое сердце не выдержит напряжения.
Он приподнялся, посмотрел на нее и одной рукой принялся осторожно стягивать ее шорты.
Лили почувствовала, как желание захлестывает ее. Встретившись взглядом с Витторио, она отвернулась — такая бешеная страсть горела в его глазах.
— Не бойся, — шептал он ей, но Лили не боялась. Уже нет. Путь к отступлению был закрыт, она решилась. Девушка нежно коснулась его черных шелковистых волос, осторожно провела рукой по коже. Витторио покрывал поцелуями ее шею, а она постанывала, изгибаясь всем телом навстречу его ласкам.
Он сбросил с себя одежду, и их обнаженные тела слились в объятиях. Охваченные лихорадкой любви, они узнавали друг друга и наслаждались ими.
Тело Витторио было великолепно: стройное, смуглое, мускулистое. Лили не удержалась от восхищения и застенчиво прошептала Витторио комплимент.
— Это мне положено говорить, что ты красива, — нежно сказал он.
— Тебе не нравится, что я так откровенна с тобой? — тихо спросила она.
На какую-то долю секунды между ними возникла неловкость.
— Я не привык… Я… — он замолчал, приникнув к ее губам, и Лили подумала, что он готов был заговорить о своей жене, но вовремя остановился. Кроме того, у него наверняка были женщины с тех пор, как она умерла: семь лет — большой срок; и кто-нибудь из них наверняка говорил Витторио, что он красив. А он действительно красив. Его кожа была эластичной и шелковистой, теплой и ароматной, а руки невероятно нежными. Каждая его ласка, каждое прикосновение помогало ей познать собственное тело; в забытьи Лили только повторяла его имя…