Знак убийцы
Шрифт:
Леопольдина и Алекс без труда узнали в роли американки Алана, а у пленного было лицо Норбера. Леопольдина встала перед Норбером и сунула ему в глаза фотографию:
— А как быть с этим? По-твоему, мы больны, да?
Норбер метнул на нее яростный взгляд, но ничего не ответил.
Согласно компьютеру, в молекулярно-генетической лаборатории профессор Осмонд закончил свои анализы в 23 часа 41 минуту. Известно только одно: то, что подверглось тщательной проверке самой точной аппаратурой в молекулярной генетике, была бирка, которую он снял с пальца Аниты Эльбер.
Многие в этот вечер работали допоздна или по крайней мере бродили по «Мюзеуму». Так, к примеру, окно лаборатории профессора Флорю светилось всю
Наконец, журналист Люсьен Мишар, после того как расспросил многих служащих «Мюзеума» о несчастном случае, редчайшем в истории зверинца, работал не покладая рук над своей статьей, предназначенной для рубрики «Разное» в завтрашнем номере. К тому же некоторые свидетели сочли нелишним припомнить преступление, совершенное накануне вечером в самом чреве «Мюзеума». Этого было достаточно, чтобы привлечь внимание журналиста и побудить всерьез заняться делом.
СРЕДА
Если наука в один прекрасный день станет господствовать одна, легковерные люди будут иметь только легковерных людей науки.
ГЛАВА 17
Скрытые полумраком, несколько сотен лиц внимали обстоятельному докладу молодого ученого, который с помощью графических таблиц распутывал клубок десятков геометрических фигур.
— Таким образом, профессор Хо Ван Ксан сумел сформулировать свою теорию множественности миров. Эта смелая теория ставит под вопрос некоторые концепции, связанные с идеей о Вселенной законченной и измеримой. Она позволяет заново приблизиться к теории Большого Взрыва, [31] выдвигая гипотезу о более или менее организованном хаосе. Если б эти воззрения подтвердились, нам пришлось бы рассматривать исходную основу в ином аспекте, который уже не будет ограничен только строгим дарвиновским детерминизмом. Эту загадку профессор Хо Ван Ксан не успел разгадать, и продолжить его дело надлежит молодому поколению ученых.
31
Одна из космологических теорий, которая гласит, что Вселенная возникла более 18 млрд лет назад в результате громадного взрыва.
Выступление было принято аплодисментами. Зажгли свет. Словно потеряв чувство ориентации, присутствующие крутили головами направо и налево, пытаясь понять, в каком мире они находятся. После путешествия на края Вселенной, или, скорее, в иные миры, возвращение на Землю было благодатным.
Переполненный амфитеатр Вернике, в котором было двести пятьдесят кресел, собрал весь научный цвет «Мюзеума», некоторые из пришедших отдать последний долг профессору Хо Ван Кеану даже стояли. Среди присутствующих был и Питер Осмонд, еще более небрежно одетый, чем обычно, всем своим видом демонстрировавший скептицизм. Он не был сторонником рискованных обобщений, и теории Хо Ван Ксана, несмотря на их оригинальность, не вызывали у него энтузиазма. Сам он еще затруднялся определить контуры Вселенной и уточнить происхождение в ней одного метеорита, в то время как некоторые… Все это казалось ему… абракадаброй. При этой мысли он улыбнулся.
А через два ряда от него, напротив, один мужчина, открыто выражая свою враждебность, в раздражении стучал по подлокотнику. Осмонд узнал в нем Эрика Годовски, похожего на Че Гевару. Около входа в амфитеатр он заметил одного из полицейских, которые допрашивали его накануне вечером. Чуть дальше — отца Маньяни, он опоздал и сидел в последнем ряду. Питер Осмонд был доволен, что не оказался рядом с ним: несмотря на уважение, которое он испытывал к научным познаниям священника, он не стремился всенародно афишировать свою близость с ним. Тем более что приход его самого сейчас не остался
Внимание Питера Осмонда обратилось к помосту, где Мишель Делма с микрофоном в руке готовился взять слово. На верхней части черного табло была спроецирована фотография седеющего мужчины азиатской внешности, он доверчиво улыбался.
— В свете прослушанного сообщения, — начал Делма, — мы можем оценить, до какой степени будет недоставать профессора Хо Ван Ксана научному сообществу…
Чей-то четкий голос прозвучал в тишине:
— И религиозному!
Напряженная тишина повисла в зале. Все оглядывались, ища, откуда могла прозвучать эта фраза.
Директор «Мюзеума» нахмурился:
— Прошу прощения?..
Эрик Годовски встал, все головы повернулись к нему.
— В какой степени Хо Ван Ксана будет недоставать научному сообществу, ведь его исследования носили главным образом духовный характер?
— Профессор Годовски, — ответил Мишель Делма, — прискорбно, что мы упрекаем человека, которого нет среди нас, и он не может защитить себя, мы знаем ваши воззрения, но мы собрались здесь, чтобы почтить память большого ученого, а не для того, чтобы обвинять его. Никогда профессор Хо Ван Ксан не смешивал свои внутренние убеждения со своей работой.
— Простите меня, — с иронией сказал Годовски. — В таком случае, я надеюсь, что в своих множественных мирах он по крайней мере, вероятно, нашел рай, который искал. — Возмущенный ропот покрыл слова Годовски. Однако это нимало не смутило его. — Но все же стоило бы вспомнить, какую роль сыграл Хо Ван Ксан в создании Научного общества, в котором, чего некоторые, может быть, не знают, нет ничего научного, кроме названия. Я обращаюсь особенно к тем из присутствующих здесь, кто сотрудничает в его симпозиумах и публикуется в его журнале «Параллели». Я полагаю, это касается и вас, господин директор.
На этот раз присутствующие загалдели. Мишель Делма вынужден был повысить голос.
— Я думаю, мсье Годовски, что ваши замечания абсолютно недостойны…
— …недостойны Научного общества? — оборвал его Годовски. — Надеюсь! Я не смешиваю науку и религию, господин директор! Я не участвую в бесполезных симпозиумах, таких как «Наука и буддизм» или «Конец Дарвина». И я не ищу Бога на каждом углу на улицах, как Лоранс Эмбер со своим «космическим притяжением»! Это нагромождение всякого вздора! — закричал он, потрясая, словно вещественным доказательством, книгой. — У Лоранс Эмбер, как и у всех членов Научного общества, нет иной цели, кроме как разрушить фундаментальные базы научных знаний, чтобы заменить их самыми худшими суевериями! Можно подумать, что мы вернулись на полвека назад, в эпоху досужих вымыслов Тейяра де Шардена! [32]
32
Тейяр де Шарден, Пьер(1881–1955) — французский палеонтолог, философ и теолог. Развил концепцию «христианского эволюционизма», сближающуюся с пантеизмом, философским учением, отождествляющим Бога с природой.
Аплодисменты смешались с возмущенными выкриками. Осмонд повернулся к Лоранс Эмбер, она, побледнев, встала.
— Годовски, вы просто непорядочный человек! Вы высмеиваете идеи ваших противников с одной-единственной целью — принизить их до вашего уровня. Никто не обманется вашей игрой!
— А вы, наоборот, слишком хорошо дурачите других, дорогая моя! Когда вы приглашаете нобелевских лауреатов на ваши беседы, спонсируемые большой группой фармацевтов, компанией «Оливер» к примеру, то делаете это лишь для того, чтобы крепче втянуть их в западню ваших истинных побуждений. Вот что я называю интеллектуальной нечестностью. Религии и науке нечего делать вместе!