Знак убийцы
Шрифт:
Леопольдина ответила не сразу.
— Однако, — осмелилась наконец она, — организаторы этой выставки называли себя учеными, антропологами, этнологами… Они были уверены, что делают это во имя науки.
Иоганн Кирхер подошел к широкому окну и поднял шторы. Мягкий свет окутал комнату. Кирхер повернулся к Леопольдине и взглянул синими глазами в ее глаза.
— Все так, но нужно поставить под сомнение то, что они подразумевают под словом «наука». Наука не может оправдывать все. Не будем забывать, что ее создают люди, и, следовательно, она так же может ошибаться, как и люди. Главное, нельзя терять
Иоганн Кирхер не закончил фразы. Он внимательно смотрел на Леопольдину, которая буквально впитывала его слова. Казалось, время остановилось.
Неожиданно хлопнула дверь. Кирхер отступил на два шага в сторону, прежде чем его ассистент Меди вошел в комнату.
— Вы нашли то, что искали, мсье Кирхер?
Тот вновь принял чопорный и немного отстраненный любезный вид. Он улыбнулся молодому человеку и вытащил из проектора бобину.
— Да, это превосходно. Мы сохраним этот фильм для ближайшей выставки. Благодарю вас. Меди, вы можете поставить фильм на место.
Леопольдина не хотела, чтобы так закончился их разговор, и непринужденным тоном попыталась продолжить его:
— Кстати, мсье Кирхер… Недавно на шестом этаже галереи ботаники нашли чемодан. Профессор Флорю сказал мне, что его отправили вам. Вы в курсе?
— Чемодан? Я об этом ничего не слышал. Что в нем?
— Согласно документам, которые я сама держала в руках, речь идет об образцах костей и окаменелостей гоминидов. [36] Этот чемодан был прислан из Китая в тысяча девятьсот сорок первом году.
36
Семейство отряда приматов, включает как ископаемых людей, так и современного человека (Homo sapiens).
Кирхер, застыв словно статуя, раздумывал. Леопольдина вдруг почувствовала себя одной в комнате, настолько этот человек казался далеким. Наконец он посмотрел на нее:
— Я разберусь с этим. Благодарю вас, Леопольдина.
Он вежливо улыбнулся и молча вышел из комнаты. Леопольдина взялась за свою работу. Она смотрела на корешки книг, которые положила на стол, чтобы поместить их на соответствующие полки, и вдруг остановилась.
Он назвал ее по имени. А ведь они до того ни разу не разговаривали друг с другом. Откуда он узнал его?
В ее сердце вспыхнула искра приятной тревоги и согрела все ее существо.
Через несколько минут Леопольдина с радостной улыбкой на губах как безумная мчалась через Ботанический сад. Гуляющие единодушно определили это необычное состояние как «влюбленность». Вот одна из величайших тайн человека: как простое чувство может вселить в него энергию, о которой он даже не подозревал? Самые углубленные исследования в биологии и неврологии не могут пока ответить на этот вопрос.
Леопольдина быстро одолела лестницы галереи ботаники и как ураган ворвалась в кабинет профессора Флорю. Тот с полевым биноклем на шее дремал,
— Профессор Флорю… — прошептала Леопольдина.
Старый ученый похлопал глазами, казалось, пришел в себя и воскликнул: «Datura Pignalii!» Леопольдина подумала, все ли у него в порядке со здоровьем.
— Datura pignalii! Один из видов дурмана! Я просидел за этим всю ночь, но нашел! — торжествовал профессор, потрясая папкой. Обязанный тем не менее хоть немного играть свою привычную роль, он принялся ворчать: — Вы можете сказать, что задали мне работку, Леопольдина… Это такой редкий вид… Но мне пришла в голову отличная мысль заглянуть в самые старые гербарии, в гербарии Ламарка. [37]
37
Ламарк, Жан Батист (1744–1829) — французский естествоиспытатель. Предшественник Чарлза Дарвина. Создал первую целостную концепцию эволюции живой природы.
— Не было никакой срочности, профессор! Вы должны были бы отдохнуть.
— Я и не заметил, как прошло время. И потом, когда я работаю, это значит — я работаю.
— А вы уверены, что речь идет именно об этом растении?
Профессор Флорю бросил на молодую женщину взгляд, в котором читались и лукавство, и уверенность.
— Абсолютно уверен. Смотрите.
Он открыл папку. На картоне вырисовывался желтоватый контур. Взяв осторожно один из засушенных листков, профессор положил его на бумагу: листок и контур идеально совпали.
— Я не знаю, когда он был украден, но, должно быть, недавно. И я проверил: другие растения, вызывающие галлюцинацию, тоже исчезли. Какой позор! Настоящее разорение коллекций «Мюзеума»! Я должен написать докладную.
Леопольдина была озадачена.
— Вор должен был быть большим специалистом… Ему нужно было знать, где найти среди миллионов образцов…
Профессор Флорю угрожающе поднял палец, словно живое воплощение правосудия.
— И он должен будет отчитаться перед мировым научным сообществом!
Леопольдина с сомнением поморщилась. Алан смог сам найти это растение среди семи миллионов имеющихся образцов? Это невозможно. На этикетке гербарного листа Леопольдина прочла справку, написанную тонким и аккуратным почерком самого Ламарка: «Datura pignalii. Привезено господином Фюсте в 1776. Натуралисты Новой Гренады считают это растение очень ценным и почитаемым, так как оно открывает непостижимые миры. Их священники жуют его листики. Употребление этого растения вызывает чрезмерную радость, смех, а затем ступор, в состоянии которого возможно совершение действий, несовместимых с моралью».
Профессор, прихрамывая, направился к электрической кофеварке.
— Это огромный ущерб для «Мюзеума»! Наша репутация поставлена под угрозу! Но ведь я вам уже говорил, Леопольдина: здесь все исчезает, и никого это не волнует…
Леопольдина в задумчивости пожевала губами.
— Скажите, профессор… Как долго эти листья сохраняют свое галлюцинирующее свойство?
Старый ученый воспринял это замечание как тяжкое оскорбление, ставящее под сомнение его добросовестность.