Знак вопроса 2002 № 03
Шрифт:
Дома горожан строились из глины и кирпича и имели обычно не более двух этажей. Особой заботы хозяев требовал купальный бассейн с дном, покрытым асфальтом. Вместо выгребных ям с каждого двора шли сточные канавы, которые вели в большой, проложенный под мостовой канал. Верх зданий обыкновенно представлял собой террасу с плотно утрамбованной землей. От жары спасались в подвальных помещениях, стены которых поливали водой. Ниневия оставалась столицей Ассирии и при последующих царях. Особого расцвета достигла она в годы правления внука Синаххериба — Ашшурбанапала (668–626 годы до н. э.). Он обновил и укрепил городские стены и возвел в цитадели, рядом с дворцом своего деда, несколько новых пышных дворцовых ансамблей. Ашшурбанапал вошел в историю
«Ни один не ускользнул, — мстительно торжествует победитель, — ни один не был пощажен, все пали в мои руки… Мужам, составлявшим вероломные заговоры против меня и Ашшура, моего господина, я вырвал языки — и затем казнил их…»
Возможно, таковы были общие нравы той далекой эпохи, и, попадись Ашшурбанапал в руки восставших вавилонян, с ним поступили бы не лучшим образом. И все же от упомянутой выше сентенции веет каким-то садистским духом. С другой стороны. по всеобщему признанию современников, правитель Ниневии был одним из самых образованнейших и культурных людей того времени. Он владел тремя языками, в том числе и древним — шумерским, был знаком с астрологией, изучал геометрию и историю.
«Я, Ашшурбанапал, постиг мудрость Набу, все искусство писцов, усвоил знания всех мастеров, сколько их есть, научился стрелять из лука, ездить на лошади и колеснице. держать вожжи… Я изучил ремесло мудрого Адата, постиг скрытые тайны искусства письма, я читал о небесных и земных постройках и размышлял над ними. Я присутствовал на собраниях царских переписчиков. Я наблюдал за предзнаменованиями, я толковал явления небес с учеными жрецами, я решил сложные задачи с умножением и делением, которые не сразу понятны…
В то же время я изучал и то, что полагается знать господину; и пошел по своему царскому пути…»
Обладал он, по-видимому, и значительными поэтическими способностями. Во всяком случае именно ему приписывается исследователями замечательная элегия, в которой умудренный жизнью человек сетует на свою несчастную судьбу и на неотвратимость грядущей смерти:
Богу и людям, живым и мертвым, я делал
добро.
Почему же болезнь, сердечная скорбь,
бедствия, погибель привязались ко мне.
Не прекращается в стране война,
а в доме раздор.
Смута, злословие постоянно ополчаются
на меня.
Дурное настроение и болезнь тела
сгибают мою фигуру.
Среди вздохов и стонов я
провожу дни.
В день моего городского бога (Ашшура),
в день праздника, я расстроен.
Должна прикончить меня смерть.
Но самой громкой славой он обязан основанием большой библиотеки из клинописных глиняных табличек, которая оказалась ключом ко всей ассиро-вавилонской культуре. Пользуясь неограниченной властью в пределах своей огромной империи, Ашшурбанапал приказал скопировать и доставить в дворцовый архив Ниневии все известные в Месопотамии древние тексты, начиная с первых шумерских династий (III тысячелетие до н. э.). Как это делалось практически? Приведу лишь один пример. Отправляя в Вавилон своего чиновника Шадану, царь вручал ему подробные и строгие указания: «В тот день, когда ты получишь это письмо, возьми с собой Шуму, брата его Бельэтира, Алла и художников из Борсиппы, которые тебе известны, и собери все таблички, хранящиеся в их домах и в храме Эзида… Драгоценные таблички, копий которых нет в Ассирии, найдите и доставьте мне».
Стоит ли удивляться, что некоторое время спустя на полках дворцовых хранилищ скопилось уже несколько десятков тысяч «глиняных книг» — клинописных табличек, обожженных до крепости камня. В итоге Ашшурбанапалу
Могучие желтые стены Ниневии и ее зубчатые башни величаво отражались в водах широкого Тигра. Незыблемо, как скала, возвышалась царская цитадель, откуда повелитель Четырех Стран Света направлял грозные указы во все концы своей необъятной империи. Как и прежде, склонялись перед мощью Ассирии далекие и близкие соседи. И в назидание непокорным у восточных ворот, за дворцом Синаххериба, сидели в железных клетках плененные Ашшурбанапалом цари и толкли в каменных ступках вырытые из могил кости своих предков. Бесконечные вереницы пленников, подгоняемых стражей, тянулись с утра на городские базары, чтобы быть там распроданными к вечеру; мужей навсегда разлучали с женами, отцов и матерей — с их детьми. И казалось, что так будет продолжаться вечно.
Башня городских ворот
(вид после современной реконструкции).
VII в. до н. э.
Но дни Ниневии были сочтены. В 612 году до н. э. к ее стенам подошла объединенная армия мидийцев и вавилонян. Мидийский царь Киаксар, командовавший союзниками, быстро сумел свести на нет все преимущества грозных укреплений ассирийской столицы. Осаждающие на плотах подтянули под самые ниневийские стены огромные стенобитные машины и поочередно проломили как внешнюю, так и внутреннюю линию обороны. Отряды обезумевших от предвкушения богатой добычи воинов ворвались в город. Начались повальная резня и грабежи. Последний правитель Ассирии — Синшаришкун, не желая попасть в руки победителей, поджег свой роскошный дворец и бросился в пламя. Очевидец гибели Ниневии (видимо, один из пленников, приведенных туда ранее ассирийскими солдатами) так описал последние мгновения жизни великого города:
«Горе тебе, город кровавый, исполненный обмана, преступлений и грабежей! Всадники мчатся, меч сверкает, секира блестит! Убитых множество, груды трупов!.. Ниневия разрушена! Кто станет жалеть о ней? Все, кто слышат о тебе, радуются судьбе твоей: ибо кто же не испытывал непрестанно на себе злобы твоей?»
Ненависть победителей к павшей столице была столь велика, что они разрушили ее почти до основания. Ниневия так и не возродилась вновь. И когда спустя много лет уцелевшие жители вернулись на пепелище, они не стали там селиться, а основали новый город за рекой, напротив старого, назвав его Меспилой или Мосулом.
Так сбылось мрачное предсказание одного иудейского пророка того времени, предрекавшего гибель ненавистного города от гнева божьего:
«Он протянет руку свою на север и уничтожит Ассирию; и сделает Ниневию заброшенной и сухой, словно пустыня. И стада будут лежать в центре ее, и все звери, и пеликан и дикобраз, будут жить под колоннами; их голоса будут слышны в окнах, одиночество будет за порогами… Этот веселый город, который жил беззаботно и твердил себе, что я есть, а кроме меня, нет ничего, станет пустыней, стойлом для животных! Все, кто будут проходить мимо, будут свистеть и махать руками».