Знакомая варежка (Повести и сказки)
Шрифт:
— Что ты делаешь? — окликнула его Лариса.
— Собаку ищу.
— Какую?
— Во! — мальчишка показал выше головы, — большущую!
— А тогда зачем под полку лезешь?
— А может, она свернулась и спит. Богатырь называется.
— Богатырь? — обрадовалась Лариса. — А ты её откуда знаешь?
— А я не знаю. Тут какие-то искали и я ищу. Что мне, трудно?
— А где они?
— Кто?
— «Какие-то».
— Там, — мальчишка махнул в сторону кормы, подтянул штаны и опять полез под нижнюю полку.
Лариса
Темнота за бортом густела. Вода уже казалась совсем чёрной. Тем наряднее и ярче стали золотые дорожки от пароходных огней. Они были очень чуткими, дрожащими, эти дорожки, как живые, волновались, шевелились, двигались.
— Я не могу задерживать пароход. У нас расписание, его нельзя нарушать. У тебя в школе тоже расписание, ты его нарушаешь?
Густой мужской голос рокотал над Волгой. Это был капитанский голос. И, казалось, золотые дорожки дрожат в испуге именно от этого голоса, потому что он сердитый.
А рядом с ним бился взволнованный мальчишеский:
— Я понимаю, товарищ капитан, что у вас расписание. Но сейчас исключительный случай.
Золотые дорожки волновались всё сильнее. Они быстрыми, юркими змейками извивались по воде, подползая к самому борту, даже стукаясь об него. Наверно, они были очень любопытными, и им ужасно хотелось залезть на пароход, посмотреть, что там делается. А пока они только слышали голоса.
Вот к мужскому и мальчишескому присоединился девчоночий:
— Товарищ капитан, дело не только в том, чтобы найти собаку. Дело в справедливости. Понимаете, человек правду говорит, а думают, что врёт. А он честный. Надо доказать.
И снова над водой заволновался мальчишеский голос:
— Как же вы можете отправить пароход, если такая несправедливость?!
Капитан, конечно, понимал, что нельзя отправлять пароход, если такая несправедливость. Но расписание нарушать он тоже не имел права.
— Хорошо, помогу вам, — сказал он, не улыбаясь, — как имя, отчество и фамилия того человека, которого вы ищете?
Наступила тишина.
— Н-не знаем…
— Внук его — Щука, Щукин.
— А разве вы внука ищете?
— Нет, на что нам внук.
— А может быть, дед тоже Щукин? — размышлял капитан. — Он отец его отца?
— Мамы.
— Тогда у него другая фамилия. Что же мне с вами делать? — совсем рассердился капитан.
Ребята приуныли.
— Товарищ капитан, а Щука тоже, наверно, здесь, он провожает деда.
— Вот как? Тогда дело проще. Идите все, — капитан на мгновенье задумался, — ну хотя бы к пароходному книжному киоску. Видели рядом со сходнями киоск?
Ребята закивали.
— Идите и ждите около него. Сейчас отыщется ваш Богатырь и… попробуем восстановить справедливость.
Широким капитанским шагом капитан пошёл куда-то. Глаза у него хмурые, суровые, и ребята постеснялись спросить, зачем им идти к киоску, но сейчас же пошли, а это было в ту же сторону, куда зашагал капитан.
Мальчишка с кляксами
— Почему это я должен верить каждому встречному и поперечному? — возмущённо говорил Щукин отец, размахивая портфелем.
— А почему бы это, голубушка моя, не верить? Кто вам дал право — людям не верить? — не менее возмущённо отвечал ему вопросом на вопрос Рыбалыч. — Вы бы хоть задумались, почему волнуются столько ребят? Проверили бы факты или пообещали проверить, когда вернётесь, если вам сейчас некогда, голубушка моя.
Щукин отец повысил голос:
— Да они своего дружка-приятеля выгораживают! Натворил что-нибудь, а свалили на моего сынишку, который постоять за себя не умеет.
В это самое время мимо них широким шагом прошёл капитан, а за капитаном стайка ребят.
Капитан поднялся куда-то выше, а ребята вдруг остановились.
— Дружка-приятеля? — удивился Лёвка, услышав последнюю фразу. — Да мы его первый раз увидели. Мы даже не знаем, как его зовут.
Действительно, никто не знал, как зовут мальчишку в кляксах.
— Хорошо, — с раздражением сказал Щукин папа, — после командировки я разберусь, в чём дело, если будет время, конечно.
Вдруг вверху что-то громко затрещало, и неожиданно во весь голос заговорил пароходный радиоузел:
«Внимание! Внимание!»
Все, конечно, сразу обратили внимание.
«Пассажира с чёрной собакой по кличке «Богатырь», а также провожающего Константина Щукина — внука этого пассажира, немедленно просим подойти к книжному киоску, который расположен при входе на пароход. Внимание! Внимание!..»
Объявление повторили три раза, чтобы все-все, кто был на пароходе, слышали его. Ребята моментально всё поняли. Как здорово придумал товарищ капитан. Какой он, оказывается, хороший, а на вид хмурый, суровый, не улыбнётся. Ну и что? Зачем зря улыбаться? Ведь он капитан, он командир судна. Спасибо ему.
Через минуту у киоска собрались все: и Лёвка, и Лида, и Степан с Катюшкой, и Лариса, и Берёза, и мальчишка с кляксами, и мальчишка без клякс. Туда же направился Рыбалыч и ужасно недовольный Щукин отец. Ребята вертели головами в разные стороны. И вот, наконец, все увидели дедушку с Богатырём в руках. Он выходил из двери третьего класса.
— Здравствуйте, — кинулся к нему со всех ног Лёвка, — а мы вас ищем давно.
Вот к ребятам подошёл и капитан. Глаза его улыбались.
…А через несколько минут «Инженер Пташников» попрощался с пристанью. Капитан стоял на своём завидном для каждого мальчишки капитанском мостике и улыбался во всё лицо. И, видя эту улыбку, ребята, которые теперь уже были на пристани, почувствовали, что у них появился новый большой, настоящий друг.