Знание-сила, 1997 № 05 (839)
Шрифт:
Естественно, что антитела вырабатываются иммунной системой организма в ответ на атаку антигена. Слова эти в общем-то бессмысленны, поскольку изобретены были в те времена, когда об иммунном ответе ничего толком-то не знали. Судите сами: что такое антиген?
• Мечниковский макрофаг, облепленный микробами (зеленые шарики).
•
Это то, что вызывает образование антител. А антитела? Они вырабатываются в ответ на антиген. Подобные определения называются в науке «круговыми» и на самом деле ничего не определяют...
Надо честно признаться, что роль и значение ученых несколько преувеличены, а тот пиетет, с каким к ним относится общество, во многом есть сияние в отраженном свете науки, значение которой действительно велико. Противоречие это восходит своими корнями еще к спору Френсиса Бэкона и Адама Смита. Первый полагал, что новые технологии проистекают из чисто академических исследований, в то время как второй считал, что они есть лишь индустриальное развитие и совершенствование старых и давно известных. Попомните на будущее эти споры.
А недавно престижный международный журнал «Нейчур» поместил карикатуру, на которой изобразил руки, протянутые к священному Граалю — чаше, из которой пил на тайной вечере сам Христос. На чаше так и написано: «Истина». Однако в чаше сидят трое ученых, протягивающих свои жадные руки к более мелких! кубкам с выгравированными на них словами: «Слава», «Деньги» и «Работа».
Этим подчеркивается, что учеными движет отнюдь не стремление к истине, а вполне понятный набор нормальных человеческих амбиций. Нечто похожее мы видим и в истории присуждения Нобелевской премии Мечникову. Одно из главных возражений против его клеточной теории иммунитета было то, что в вакуолях макрофага микроорганизмы не убиваются, а разносятся живыми по всему организму.
Ветер дул известно с какой стороны. Во-первых, Мечников работал в Париже, а со времен франко-прусской войны продолжалось противостояние ученых двух стран, и мировое научное сообщество так или иначе принимало в расчет это противостояние. Во-вторых, речь шла о действительном факте — о «переживании» в макрофаге туберкулезной палочки микобактерии. Лишь в самом начале 1994 года выяснилось, что в отличие от других бактерий микобактерия способна изменять кислотную среду в вакуолях макрофагов и так выживать в них.
Таким образом, Мечников все же был прав, но тогда этого не знали, а в микроскоп видели не то, что есть на самом деле, а что хотели видеть. Возможно, что со времени того давнего спора в иммунологии столько «воинственной», если не милитаристской терминологии. Все же премию нашему ученому со скрипом дали, однако о клетках иммунной системы постарались забыть. В науке часто открывают ведь не то, что есть истина, а что на данный момент удается понять.
Мышиным планам, а равно и людским...
«Грозит провал», замыкал эту глубокомысленную сентенцию замечательный шотландский поэт XVIII
И поэтому устроили им у себя в штате Мэн в местечке Бар-харбор райскую жизнь в лаборатории Джексона. В 1996 году лаборатории этой исполнилось уже 70 лет! Представляете себе: полвека тратить на содержание сотен тысяч, если не миллионов мышей, чтобы только затем начать получать «дивиденды». Это-то и называется долговременным инвестированием в науку. Оно отличается тем, что не сулит быстрой отдачи при финансировании «конкретных проектов». Но американцы могут себе позволить роскошь заглядывать далеко вперед...
В 1935 году в Джексоновской лаборатории появился молодой «постдок» Джордж Снелл, мечтавший некогда в стенах Гарварда о далеких мирах астрономии. Но увлекся студенткой знаменитой Гарвардской медшколы — они там у себя в университетах так называют факультеты,— следствием чего явилось «вторичное» увлечение генетикой. За пять лет до Джексона молодого «доктора философии» заприметил ученик, сподвижник и соратник Т. Г. Моргана Германн Меллер, «перетащивший» Снелла к себе в Техасский университет в Остине. Снелл надеялся научиться вызывать мутации у мышей, облучаемых рентгеновскими лучами (у Меллера, как известно, это здорово получалось с дрозофилой, за что он и получил после войны Нобелевскую).
• Лимфоцит-«киллер» (желтый), активированный 7- хелпером, атакует раковую клетку (темнокрасная). Так в норме осуществляется иммунный надзор.
В Остине у Снелла ничего не получилось. Меллер пребывал в Советском Союзе, воюя с «народным академиком», категорически отрицавшем возможность евгеники, мутации у мышей тоже не вызывались: те просто дохли от высоких доз, а низкие вызывали хромосомные «перестройки». Кто же знал тогда, что хромосомные поломки окажутся в восьмидесятые годы столь полезными для картирования генов млекопитающих. Так, на фоне сплошных неудач произошел переезд в Бар-харбор.
Снеллу понадобилось долгих тринадцать лет работы там, чтобы разработать свой знаменитый — у генетиков — метод близкородственных линий мышей, которые отличались друг от друга всего лишь одним определенным геном.
Это сейчас у биологов есть широко известные «голые» мыши и мышки с тяжелой формой иммунодефицита, которым из-за полного отсутствия иммунной системы можно пересаживать все что угодно. В рекламных целях голых мышей демонстрировали со змеиной чешуей и птичьими перьями на спине.
А тогда было все не так. В Джексоновской лаборатории пытались пересаживать мышам раковые опухоли, а те отторгались - как и все чужеродное Однако опухоли, возникшие «спонтанно», то есть самопроизвольно, приживались после пересадки мышам, полученным при очень близкородственном скрещивании. Но отторгались при более дальнем родстве. Явление это получило — с легкой руки Снелла — название «гистокомпатибельность».
«Гисто» — это ткань по-гречески. А «компатибельность» известна теперь даже школьнику, поскольку означает совместимость компьютеров, например с тем же IBM. Снелла мучили гены раковой резистентности (сопротивляемости). И тогда он подумал, что ген совместности тканей при пересадках откроет ему путь к разгадке этой тайны.